Живуча все-таки эта казенно-универсальная фраза, которая сплошь и рядом встречается в наградных указах: «За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания…». За выполнение специальных заданий получил Звезду Героя России, два ордена и три боевые медали подполковник Олег Васильевич Кублин, заместитель командира отряда специального назначения «Витязь».
За туманной, обтекаемой, непонятной формулировкой не видно ни человека, ни подвига. Не разглядеть за скупыми строками ни седых волос, ни пота и крови, ни шрамов на сильных, тренированных телах.
Заместителем командира учебного батальона спецназначения майора Кублина назначили вроде как по партийной путевке: иди, мол, поработай на горячем участке.
Сегодня трудно судить, справился Кублин с поручением, с точки зрения тогдашних требований к партийному долгу, или нет. За работу взялся с присущей ему энергией. И уже через несколько месяцев, помотавшись по полигонам и учебным городкам, майор Кублин сам проникся идеологией «краповых беретов», стал таким же горячим и матерым спецназовцем.
А для себя твердо уяснил две вещи: чтобы в боевой обстановке на своих парней можно было всегда положиться, ты сам должен жить их заботами, их жизнью, носить в себе готовность отдать за бойцов все, что потребуется, вплоть до … Нет, об этом вслух они старались не говорить. Но действовать так приходилось. Жизнь то и дело устраивала проверки.
Новый, 1996 год, в отличие от предыдущего, Олег Васильевич встречал в кругу семьи. С друзьями шампанское пили, хохмили. Кублин, поднимая искрящийся вином бокал, рассказал: «Сон мне приснился, что я Героем России стал. Но посмертно, в бою голову сложил. Давайте выпьем, чтобы не сбылся этот сон».
А спустя чуть больше недели, 9-го это было, приходит Олег Васильевич в часть, а там уже суета, все собираются. Командир говорит: «Через час должны загрузиться в самолеты». Вопрос: «Куда летим?» — не возникал. Ясно, Первомайское.
Штурм был назначен на пятнадцатое. Собровцы пошли одним флангом, «Витязи» — другим. Вышли по оврагу, оценили обстановку. До домов оставалось метров тридцать. Прямо в овраге обнаружили окопы. Неплохо укрепились: пулемет, АГС. В лобовую не так-то легко взять. Долбанули по «духовским» позициям изо всех средств, выбили боевиков оттуда. Далеко продвинулись.
Огородами, преодолевая заборы из досок, из металлической сетки, прошли метров сто, ведя непрерывный огонь, не позволяя «духам» поднять головы. Отстреляли боекомплект. Группа подполковника Кублина шла немного впереди. Из кирпичного дома — ураганный огонь навстречу. Шарахнули в ответ из гранатометов и огнеметов, изрешетили все стены. Огонь боевиков не ослабевает. До дома метров семьдесят.
Командир взвода продвинулся чуть поближе выяснить ситуацию — пуля прошила обе ноги. Что делать? Кублин просит по радиостанции: «Прикройте, обработайте дом — совсем не могу подняться». Решается на бросок. Перебежками приблизился к дому, смотрит — метрах в двух от стены вырыт окоп. В нем и засел пулеметчик. А бойцы все по дому лупят. Вот он, гад, сидит и строчит, видно как на ладони.
Кублин выбирает, позицию поудобнее. Увидел уже ямку, из которой можно вести прицельный огонь. Прыгает, и… В это же время — очередь. Ещё услышал оборванный на высокой ноте вопль «Аллах акбар!» Кто-то из наших бойцов уже послал «духа» к его Всевышнему.
Подполковник грузно рухнул. Сознание не потерял. Еще успел почувствовать и осознать, что пуля прошла чуть в стороне от сердца. А вышла в правом боку, вырвав клок мышц, разодрав кожу. Сначала сильная, жгучая, ослепляющая боль. Потом — расслабление.
Минут через двадцать санинструктор до него добрался, хотя из злополучного окопа под стеной дома опять поливали свинцом, видно, очередной «дух» из-под дома в окопчик подлез. Кублину тем временем сделали два укола промедола.
Подполковник лежит беспомощный, а мысли об одном. Говорит солдату: «Передай, что по окопу нужно вести огонь, а не по дому». Тот взял радиостанцию у подполковника, передал. Огневую точку подавили сразу. Продвинулись вперед. Кублина еще минут сорок не могли вынести с поля боя. Промедол-то кололи, а вот кровь остановить невозможно, живот разворочен.
В тылу — сразу на носилки, в вертолет и в госпиталь. Операцию сделали. Телевизионщики засняли, жена увидела на экране своего Олега на госпитальной койке. Да, ранен, но жив ведь. И это счастье. Коллеги Кублина, как могли, успокоили Элеонору Юрьевну: ранение, дескать, легкое, скоро поправится, встанет на ноги.
…Непривычно как-то чувствовать себя обессиленным: вроде и живой, а беспомощный, как ребенок. Даже сумку картошки из магазина не притащить. А ведь совсем недавно рассматривался вопрос о назначении Кублина командиром отряда «Витязь».
Теперь Олег Васильевич и сам понимает, что полноценного бойца — спецназовца из него не получится. Но в беседе со мной признался: «Не по мне кабинетная работа, не хочу уходить из спецназа…» И, словно успокаивая себя, стал рассуждать: «Из спецназа просто так не уходят. Так что будем жить. Если не в спецназе, то спецназом…»
Иван Мучак. Журнал Братишка № 5 1997