Герой России Вадим Гриднёв. 45 ОРП ВДВ РФ
Герой России Вадим Гриднёв. 45 ОРП ВДВ РФ
В отличие от неуловимого Джо из бородатого анекдота, Вадим был мне нужен позарез. Но хоть палатки наши и стояли бок о бок, поймать его мне никак не удавалось.
— Он сейчас на задании. Где, когда вернется? Сами не знаем… — отчаянно врали разведчики.
Изредка, впрочем, удавалось Вадима застать. То после боевых — видно, что чертовски устал, много ли тут поспрошаешь? То перед очередным заданием: вновь-таки не до разговоров душевных. Вдобавок ко всему Вадим еще и молчуном выдался редкостным — слова не вытянешь. Никак не клеился задуманный очерк!
Недели через полторы я улетел, а Вадим остался в Чечне. Конечно же, я о нем справлялся. Вдруг узнаю, что Вадим в госпитале. Ничего страшного, успокоили врачи: ночью с тормозов сорвался «Урал», наехал на палатку. Всего-то парочка переломов, жить будет!..
Потом Вадим снова оказался в Чечне, некоторое время не было о нем известий… И вот читаю в газетах: майор Вадим Гриднев — Герой России! Дозваниваюсь до полка: «Вадим, поздравляю, рад за тебя! Когда увидимся?»
Куда ему теперь было деваться…
Первая Чечня свалилась на Вадима с внезапностью выпавшего накануне снега. Памятное то воскресенье Гриднев промерз в наряде — был начальником патруля. Только сменился, мысленно уже оттаивая в домашнем уюте, — срочный вызов к комбату.
— В Чечню полетишь? — с порога огорошил “батя”.
— Полечу… Так точно! — выпалил по-уставному.
Жене о командировке на «юг» решил не говорить: ей-то зачем эти тревоги? Тем более Лена ждала первенца… Выдумал — едет на учения в Псков. Оставив жену в счастливом неведении, улетел. Он, впрочем, и сам еще мало что понимал. Обычная, как тогда казалось, командировка, как-нибудь перемелется…
Реальность быстро и убедительно дала о себе знать. Под Гудермесом долго кружили на вертолете: несколько раз попадали под обстрел, высадиться так и не смогли, вокруг полно боевиков… В ночь на второе января разведгруппа лейтенанта Гриднева вошла в Грозный.
Увиденное потрясло. Разбитая техника, трупы. Шарахающиеся по городу солдаты из перемолотых в боях подразделений. В глазах местных жителей — отчаяние с надеждой на избавление от бандитского ига. Животный страх на лицах затурканных дудаевской пропагандой чеченцев. И — нескончаемые бои. Тяжелые, изнурительные.
— Что больше всего запомнилось? — переспрашивает Вадим. — Первое впечатление такое: бандитскую эту сволочь можно и нужно бить! Взяли без потерь нефтехимический институт — у всех окрыленность! Рохлин запомнился: в том самом подвале в ушанке, с треснувшими очечками.
Еще как штурмовали Совмин: готовились в два ночи, потом перенесли на час, снова на час… Поперлись туда в девять, когда уже рассвело. «Духи» этого и ждали. Мина попала в БТР, сдетонировал боезапас — десять погибших… В том числе и замкомроты — старший лейтенант Костя Голубев. Много чего было…
— В критические ситуации, наверное, часто попадали?
— Был такой случай. Сколько в засады, дозоры ходил, а тут… Простая, как валенок, ситуация: нужно было найти место для ночевки. Идем вместе с ротным, я впереди. Вдруг из темноты: «Стой! Пароль!» А мы только что вернулись с больничного комплекса — двое суток вели там наблюдение, новый пароль не знаем. Здесь же за это время зенитчики расположились…
Ну все, думаю, крышка — часовой уже патрон в патронник загнал. «Пароль!» — нервно кричит. Что делать? Стоим не шевелясь. «Солдатик, — говорю, — ты только успокойся, ты только не стреляй». Так, мол, и так, мы свои, два дня назад пароль был «Воронеж».
— Пароль!!!
— Солдатик, — стараюсь как можно спокойнее, а у самого аж пот ручьем, — ты позови кого-нибудь, ты только не стреляй.
Позвал, слава Богу, разобрались…
В конце января Гриднев вернулся в свой полк. Два дня отпуска — и на службу.
* * *
В мальчишеских его мечтах десантура решительно отсутствовала! Родился и взрослел Вадим в сельской глубинке, в семье с сугубо мирными профессиями. Класса с шестого, правда, засобирался в военные летчики. Увидел по телевизору «Служу Советскому Союзу» — в передаче рассказывалось о ВВС — и загорелся. Тем более интересно было узнать: какими такими ветрами занесло его в крылатую пехоту?
— Не было никаких ветров, — смеется Вадим. — Приехал к односельчанину сын, выпускник Рязанского училища, при полном, так сказать, параде. Увидел его, разговорились, тут я и пропал: только в десантное! Военком, не знаю уж почему, пытался разубедить: «Дались тебе эти ВДВ! Вон сколько училищ — и к дому поближе, и конкурс пониже». Я — ни в какую!
Добился, отправили его в Рязань. Но вскоре, расстроенный, вернулся обратно: двойка на вступительных по истории — гуляй, Вадик! Другой, может, гулял бы, он же и в свои шестнадцать характером обладал твердым: пошел, не теряя времени, в спортклуб ДОСААФ. Ночи, как бомж, коротал на вокзале. Зато через год было за окрепшими плечами парня полсотни парашютных прыжков! В военкомате все Вадима уже знали. Железно договорились: если и теперь не поступит, ВДВ от него никуда не уйдут — будет там служить срочную… Но Вадим поступил!
— Учеба была не в напряг. Взвод у нас был хороший, дружный. Судьба потом многих раскидала. Кто-то ушел со службы. Виталик Талабаев, майор, с ним мы прошлым сентябрем вместе улетали на Кавказ, погиб…
Училище Гриднев окончил в 1994-м. А через полгода грянула первая Чечня.
* * *
— Много чему нас она, проклятая, научила. — Вадим, щелкнув зажигалкой, прикуривает очередную сигарету. — Вернувшись, первым делом стали избавляться от десантно-романтического шовинизма: всех этих каратэ, битья бутылок о головы… Не нужно это на войне! Там нужно другое, настоящее — этим вот вплотную и занялись.
Ну например. Стали отрабатывать огневые «двойки» и «тройки» — раньше такого не было. Внесли коррективы в действия боевых дозоров. Особый упор, понятно, сделали на антиснайперскую подготовку, хотя и другие — тактико-специальная, физическая, военно-медицинская — тоже в тени не остались.
Больше внимания стали уделять вопросам корректировки артогня и наведения авиации, технике маскировки и передвижения, стрельбе по движущимся целям, встречному бою, выдвижению под огнем противника на рубеж. Все это с имитацией выстрелов, взрывов — почти как в реальном бою. Сами разработали новые стрелковые упражнения. Улучшилось боевое управление: в первую кампанию было три радиостанции на всю группу, теперь у каждого своя…
— Эти бы коррективы — да пораньше… Ладно хоть перед второй кампанией многое удалось исправить — вынудили обстоятельства, — вставляю свое слово.
— Если мы и подготовились на этот раз лучше, то уж не благодаря, а вопреки обстоятельствам, — с досадой поправляет Вадим. — Можно ли совместить нормальную боевую учебу с таким, как сейчас, финансированием? Нас еще и «секвестировали»: людей не хватало, полк задыхался в нарядах… На энтузиазме, самоотверженности мужиков только и выезжали. Кому-кому, а нам еще после Хасавюрта было ясно: раньше или позже, но в Чечню придется возвращаться.
В отличие от первой командировки, на войну в пылающий Дагестан Гриднев отправлялся с тяжелым чувством. Ему ли было не знать, что их ждет… Изредка в суматохе сборов удавалось заскочить домой. Неугомонные дочурки-погодки Настя и Даша в счастливые эти минуты способны были развеять любую печаль. По малолетству они еще не понимали, куда это так серьезно готовится их папа.
Перед отлетом собрал свою роту. В наступившей тишине медленно обвел взглядом — за жизни этих мальчишек он отвечает головой. Прикинул: имеющих боевой опыт лишь двое — он сам да старшина роты старший прапорщик Решетов. Негусто…
— Ребятки, — сказал просто — это не по телевизору фильмы про войнушку смотреть. Там, куда летим, могут взаправду ранить. Могут взаправду убить. Можно еще отказаться…
Дружное в ответ:
— Мы ведь уже все решили! Мразь эту нужно извести раз и навсегда!
Услышать другое он, в принципе, и не ожидал.
* * *
Дагестан, Ногайская степь, Гудермес, Аргун, Центорой, Сельментаузен… По одним только названиям впору изучать географию. Сутки через двое, нередко и через день — труднейшие, опаснейшие рейды по бандитским тылам. Какой из них был «самый-самый»?
— Трудно сказать. Может быть, этот… Задача была обычной: скрытно выйти к горному хребту, организовать там наблюдение. При обнаружении боевиков навести огонь артиллерии и авиацию. Район неспокойный, чутье с самого начала говорило: что-то там произойдет, — рассказывает Вадим.
Выдвигались, как водится, ночью. Тремя группами. Километра через два обнаружили замаскированную БРДМ со свежими бандитскими «автографами» — густыми следами на только что выпавшем снегу. Еще через пару километров, на склоне хребта, — тщательно оборудованную позицию…
Уже наверху одну из групп Гриднев направил на противоположную сторону ложбины. Вовремя: там, в тумане, скоро послышался натужный звук мотора. Затем оживленные голоса. Из ближнего селения приехали на позиции боевики. С комфортом, на автобусе, как на работу.
Таял туман, светало. Взгляду десантников предстал по-своему живописный пейзаж: чуть ли не все плато было изрыто окопами.
Высланную вперед группу боевики засекли. Отстреливаясь, разведчики без потерь вернулись обратно. Теперь надо было спешить. Быстро заминировав подступы, заняли круговую оборону. В эфир полетели координаты целей.
Считанные минуты — и по растревоженному бандитскому гнездовью ударила артиллерия. Боевики кинулись по щелям…
Гриднев корректировал огонь. Эстафету у артиллеристов приняли вертолетчики. Ни тем ни другим, однако, так и не удалось подавить «духовскую» зенитку: словно заговоренная, она лупила прямой наводкой по наблюдательному посту Гриднева. “Огоньку” добавлял установленный на «уазике» миномет. Сообразив, кто и откуда наслал на их головы снаряды, взбешенные бандиты решили во что бы то ни стало поквитаться.
Разведчики отбивались. Благо пустующий бандитский окоп, в котором Гриднев предусмотрительно разместил свой НП, сработан был на совесть: умеют, гады…
А на подмогу спешили уже братья-десантники. «Отлично, — в душе обрадовался Вадим подъехавшей бээмпэшке, — в момент теперь с зениткой разберемся!» Орудие, однако, задумчиво молчало. «Что еще за черт?» Выскочив из окопа, метнулся к машине. Нырнул в люк: «Дай-ка!» — решительно отодвинул вконец растерявшегося солдатика. Прильнул к прицелу. Залп, второй — от зенитки с «уазиком» остались лишь воспоминания. Полсотни боевиков в тот день так и не вернулись с грязной своей «работы»…
На обратном пути проведали найденную ночью БРДМ — без топлива, но вполне исправна. К тому же именная: «Бамутский полк им. Д. Дудаева» — надпись по всему борту. На этой красавице вниз, под уклон, дальше и покатили…
* * *
Из представления к званию Героя Российской Федерации:
«Командир разведроты полка ВДВ капитан ГРИДНЕВ Вадим Алексеевич (майора ему вскоре присвоили досрочно. — Авт.) с 13.09.99г. выполняет задачи в зоне вооруженного конфликта в Республике Дагестан и с 1.10.99г. — на территории Чеченской республики. Лично участвовал во многих разведывательных выходах в тыл противника с целью разведки опорных пунктов террористов, устройства засад и минирования местности, проявляя при этом мужество и героизм…
С 13.09.1999г. по 04.12.1999 г. разведчики роты провели 35 выходов в тыл противника, в ходе которых выявили 26 скоплений боевиков, уничтожили 126 террористов. Участвовали в сопровождении двадцати колонн…»
Было это написано еще в декабре, Вадим тогда находился в госпитале.
Вначале представление завернут — подвигов маловато. Все будут за Гриднева переживать, больше всего — подчиненные. «Он нам, как отец родной! Классный мужик, человек! Требовательный офицер, справедливый! Главный его принцип — делай, как я! Жизнь солдатскую ценит превыше всего! Он у нас везучий, чутье разведчика никогда его не подводит!» — это все о нем, любимом командире…
Потом представление дополнят. Уже после того, как он, подлечившись, снова отправится в Чечню. Вновь исходит сотни километров по горячим бандитским тылам. Пройдет еще немного времени, и майор Гриднев в очередной раз поедет на Кавказ, будучи уже Героем России.
Владислав ПАВЛЮТКИН. Фото Юрия ШИПИЛОВА. Журнал Братишка № 12 2000
Присоединяйтесь к нам:
