Первое августа. Командир «Русичей» поздравляет бойцов с днем рождения 8 отряда специального назначения. На лице — спокойствие. Слова выверены, речь лаконична и размеренна. Ничем не выдает себя батяня, хотя на душе тяжко. Ведь последняя командировка унесла жизни двух его ребят, да и не все еще вернулись из Чечни.
Добрым словом поминает он погибших. К памятнику ушедшим братишкам, на постамент с краповым беретом спецназа, возлагают цветы. Генерал-полковник Павел Маслов, бывший главком внутренних войск, вручает отличившимся в боях спецназовцам ордена и медали, почетные грамоты и ценные подарки. Далее — традиционное прохождение торжественным маршем, концерт. После этого «Русь» вновь станет жить и работать по обычному распорядку.
А пока, сидя в курилке, бойцы вспоминают минувшие дни, мысленно возвращаются в Чечню, к братишкам…
— Это была моя вторая за время службы командировка, как говорят у нас, на «юга»,— вспоминает Максим Беляков. — 12 июня. Ох и жарким выдался этот денек. Надолго запомнится…
По оперативным данным, на птицефабрике селения Автуры должна была состояться сходка полевых командиров. Милиции поставили задачу провести зачистку, а нам — обеспечить марш колонны. Окраина города Аргун, через километр — блокпост. Недалеко отсюда расстреляли челябинский ОМОН. Мрачноватое местечко.
Справа перед «зеленкой» кладбище. Слева — две пятиэтажки без стекол. Шли в головном дозоре. Бэтр, в котором находились разведчики, впереди. За ним мы — боевая группа старшего лейтенанта Романа В… Проехали Аргун без приключений. Здесь, на окраине, тоже вроде бы тихо. Только движок брони подо мной урчит…
Сделав паузу, Максим достает сигарету. Глубоко затягивается. В этот момент, кажется, и я слышу ту гнетущую тишину. Кто воевал, тот знает: не к добру это. Но лучше гнать такие мысли. Дал бы Бог удачи разведке, тогда и остальные пройдут.
— Я находился на броне, вместе с пулеметчиком Миной и его помощником, Приходом, — продолжает рассказ Максим. — Вдруг ударило справа! Да так, что нас троих чуть не сдуло с «коробочки». Сразу мысль: фугас подорвали. Технике почти ничего, только царапнуло броню и побило триплексы. А нам, пассажирам «верхней палубы», да и тем, кто внутри был, порядочно досталось. И сразу же началась долбежка. Перекрестный огонь…
Вспоминая, вновь закипает боевой злостью Беляков, крепким словцом прикладывает «духов». Осколками ранило рядового Андрея Минина и старшего лейтенанта Романа В., который находился в машине по правому борту. Рядовому Сергею Приходченко оторвало ногу и три пальца на руке. И самое страшное: от взрыва погиб Пашка Степанов, солдат одного с Максимом призыва. Друг его закадычный. Только маленькая фотка на память осталась. В нагрудном кармане, у сердца, хранит ее Макс.
— Ну а я, видать, в рубашке родился, — докурив, гасит бычок Беляков. — Лишь руку чуток посекло мне. Пятью осколками. В горячке боя сразу и не почувствовал… Жарко было! Из окон пятиэтажки вовсю лупили пулеметы и «калаши». С крыши «духовские» «кукушки» работали. «Зеленка» по другую сторону дороги беспокоила меньше, хотя снайперы сидели и там. Хорошо «труб» у нохчей не было, а то бы пожгли нас к чертям собачьим. По команде старшего лейтенанта Романа В. мы спрыгнули на ту сторону, где пятиэтажки. Но сразу же поняли, что здесь оборону занимать — себе дороже. Уж очень конкретный огонь с этажей. Пришлось перебежать туда, где рвануло. Залегли. Но «кукушки» сверху, с крыш, все равно достают…
Огонь — со всех сторон. Плотный, головы не поднять. И тут наводчик БТРа, рядовой Сергей Морозов, «разгрузил» братишек, вжавшихся в землю. Повернул башню налево и стал точки “духов” в пятиэтажке давить. Одну за другой. Крушил стены, будто соты в осином гнезде распечатывал.
— Пока Мороз “чехов” по боевому уставу из КПВТ поджаривал, мы «зеленкой» у кладбища занялись, — оживляется Макс. — В это время командир взвода нашего, лейтенант Дмитрий К., стащил с брони пулеметчика Мину. Тот был очень серьезно ранен — не мог сам спуститься. Взводный вместе с командиром экипажа младшим сержантом имя Семизоровым оказали Минину первую медицинскую. Приходу промедол вкололи и жгуты на ногу наложили.
Потом, значит, как было. Местный какой-то ехал на «Газели». Понятное дело, растерялся, заметался — бой идет впереди. Выскочил из кабины и с перепугу побежал в «зеленку». А старший лейтенант Александр В., разведчик, этот цирк видел и к машине ломанулся.
«Духи», естественно, стреляли, но он, молодчина, под огнем все же прорвался к “Газели”, сел за руль, подъехал к броне, собрал раненых и повез в конец колонны, к врачу. Пацаны говорят: смертник, куда полез! За него все волновались — боялись, что по машине “чехи” из “граников” долбанут.
Потом четыре «вертушки» подлетели, стали бить НУРСами по дому и по «зеленке» этой гребаной. Один Ми-восьмой заходит над ней, и прямо по нему длинная очередь трассерами. Хорошо, что пилот среагировал, увернулся. Потом мы стали по-тихому двигаться и из Аргуна вышли. Дальше — через Джалку на Шали. Уже здесь, на окраине, “вертушка” смогла сесть. В нее перегрузили из «Газели» «трехсотых» и «двухсотого» . Такие дела…
Из той командировки Максим Беляков вернулся с желтой нашивкой. Он и его товарищи представлены к государственным наградам.
А Пашку Степанова и всех, кто не вернулся из боя, помянем… Никогда не увянут алые гвоздики рядом с краповым беретом спецназа.
Александр БУТКЕВИЧ. Фото автора
Журнал Братишка № 9 2000