Путь в зону ответственности десантного батальона, контролирующего около десяти километров чечено-дагестанской границы неподалеку от Хасавюрта, лежит по крутым горным дорогам. Всюду — страшные знаки только что прошедшей войны. Еще не убранные вздувшиеся туши подорванных на минах коров, разрушенные дома и фермы, остатки сгоревшей техники.
Еще сильнее дыхание приближающейся войны ощущается в штабной палатке комбата. Офицерский ужин, по традиции не обходящийся без фронтовых ста граммов за победу, прерывает радист: «В зоне ответственности одной из рот со стороны Чечни движутся шесть бэтээров». Может, наш спецназ назад едет, а может, и не наш. Это предстоит выяснить, быстро,связавшись с командиром полка. Только быстро не получается, и комбат — майор Михаил — не жалеет крепких слов «во славу» устаревших раций и полковых связистов…
Наконец мы едем в Чечню. Слегка качнувшись, бээмдэшка срывается с места. Ясное небо и полнолуние делают ночь не такой темной. БМД-2 на большой скорости, подпрыгивая на каждой кочке, мчится по бездорожью — только держись. Переезжаем холм.
— Все, мы в Чечне, — спокойно констатирует капитан.
— Ну что, кайф? — подначивает сидящий на броне подполковник. — Вообще-то мы здесь меньше чем на трех бээмдэш- ках не ездим. Да и то только днем.
Все внимательно смотрят по сторонам. Патрон в патроннике, автомат на предохранителе. Все же Чечня. Радист еще раз — для подстраховки — сообщает в окопавшуюся на территории Чечни роту, что едут свои. Въезжаем на очередной холм. В центре — палатка, вокруг — окопы и занявшие с интервалом в сотню-другую метров круговую оборону закопанные БМД. Приехали.
— Вот, можно взять кусочек чеченской земли на память, — шутят, запрыгивая на броню, капитан с подполковником, и уезжают.
Окопавшейся на чеченской «горке» ротой командует 25-летний старший лейтенант Олег. Все его войско, насчитывая примерно полсотни бойцов, усиленных одним танком, держит несколько километров гор и лощин.
Это и есть так называемая «санитарная зона» на границе с Чечней. Никаких вторых и третьих кордонов за спиной десантников нет. Разве что на въездах в города и села дежурят местные ополченцы.
С занятой десантниками Олега высоты все открытые пространства вокруг хорошо просматриваются даже ночью. А «зеленка» хорошо заминирована. Обычные и сигнальные мины срабатывают почти каждую ночь. Боевики часто пускают на них коз и коров. Ночью солдаты и большинство офицеров не спят. По очереди потом отдыхают днем.
Установившаяся было тишина прерывается танковой стрельбой. Снаряды летят в сторону расположенного в низине чеченского села Мескеты. Там было замечено передвижение грузовой машины. Все местные жители из «лежащих под ротой» двух сел — Мескеты и Галайты — давно ушли, что особенно хорошо видно днем: оба села словно вымерли, и десантникам без каких-либо согласований даже с комбатом разрешено уничтожать все движущиеся машины и вооруженных мужчин. Что они и делают. Главным образом используя приданный танк — все же расстояние до тех же Мескетов около двух километров. Только за последние дни были уничтожены несколько укрепленных блокпостов с зелеными флагами.
— Витек — хороший танкист, — отзываются офицеры о сержанте, командире танка.
Ранним утром по моей просьбе спускаемся поближе к селу. Впереди — замполит старший лейтенант Руслан, сзади — артиллерист старший лейтенант Павел и снайпер-контрактник сержант Улукбек.
Улукбек из Набережных Челнов, мусульманин, служил срочную в этом десантном полку, и как только начались события в Дагестане, сразу решил подписать контракт, Улукбек обижается, когда бандитов называют исламистами: «Нелюди они, а не исламисты».
— Будем давить эту мразь, — единодушны десантники.
Однако дальше идти надо тихо. Входим в «зеленку».
Наши позиции на горе остаются далеко позади. Идем, аккуратно обходя расставленные накануне десантниками мины, этой ночью «духи» сюда не лазили. Наконец десантники останавливаются — дальше идти уже совсем опасно.
В трехстах метрах под нами как на ладони лежит небольшое чеченское село Галайты, чуть дальше за речкой, уже большое, на километры тянущееся вдоль реки село Мескеты.
Бросается в глаза обилие в обоих селах очень богатых домов. Как же разительно отличаются они от дагестанских! С трудом пытаюсь разглядеть в селах хоть малейшие признаки жизни, но кругом ни души. Десантники показывают места, где накануне танк разворотил два чеченских блокпоста, и вдруг обнаруживают свежий окоп.
— Еще вчера его не было. Это им Масхадов приказал, чтоб возле каждого дома — окоп…
Наблюдаем дальше. Вдруг в оптику снайперской винтовки ловлю спрятавшегося за воротами одного из домов бородача с оружием.
— Ни в коем случае, — предвосхищает мой вопрос Руслан, — без прикрытия отсюда мы не стреляем. До наших-то километра полтора, а где гарантия, что справа и слева в «зеленке» нет «чичей»? Накрыть нас здесь ничего не стоит…
Возвращаясь, выслушиваем упрек старшины: завтрак давно остыл. Но завтрак опять откладывается — с позиции подходит зампотех:
— Командир, есть работа. Только что во двор одного из домов въехали два грузовика.
— Будем “мочить”, — быстро решает ротный и сам садится за ПТУР.
Потом по этому дому начинает “мочить” и танк. До чего же крепкие у них дома, ловишь себя на мысли — пять снарядов ложатся аккуратно в цель, а тем хоть бы что.
Вскоре на бээмдэшке проверить роту подъехал комбат, и дальше путешествуем уже вместе с ним.
На позициях второй, стоящей в Чечне, роты десантников ждала хорошая новость.
Только что звонил командир полка и сообщил, что женам всех уехавших в Дагестан офицеров выплачены денежные компенсации за продпаек и поднаем жилья аж за три прошедших года! Едем дальше. По пути встречаем несколько мелких постов.
Наконец мы на позициях еще одной роты. Она также стоит на крутой горе и усилена танком. Внизу протянулось село Мескеты, а прямо под горой еще одно — Замай-Юрт. В первые два дня, по словам офицеров, чеченцы с оружием иногда зачем-то собирались на небольшой площади на левой окраине Мескеты.
После двух выстрелов из танка боевики теперь прячутся за домами. Ротный докладывает комбату, что ночью в школьный двор зашли два грузовика и чеченцы долго выгружали из них какие-то ящики.
— Ну и почему ты не стрелял? — Комбат начинает разносить ротного. — Чего ты ждешь?! Пока тебя тут вместе со всеми прихлопнут? Ведь разрешено же — какие проблемы?
И по приказу комбата танк сразу начинает долбить по зданию школы. Один взрыв — и это отчетливо видно — явно сильнее всех предыдущих. Так и есть — рванули боеприпасы.
Опускались сумерки. Позади был еще один наполненный тревогой день. Все темнее становятся ночи в горах. И все сильнее ощущение надвигающейся войны. Команда “Вперед!” может поступить в любой момент. И тогда, по словам офицеров, они забудут даже о том, как их подло предали на прошлой чеченской войне.
— Офицеры пойдут брать “горки” за честь берета и честь тельняшки, — сказал комбат вместо прощальных слов.
И они пошли…
Журнал Братишка №11 1999 г. Константин РАЩЕПКИН. Фото Валентина БУЙСКОГО