Все знали, что меня вырежут вместе с семьей

В последние годы жизнь на Северном Кавказе можно назвать вполне мирной. Боевики ваххабитского подполья сменили приоритеты и отбыли в Сирию — воевать за «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России). Впрочем, этот исход не был бы таким массовым, если бы не усилия силовых ведомств и отдельных сотрудников, которые создавали ваххабитам поистине невыносимые условия, вынуждая покидать регион. Один из таких бойцов — бывший прапорщик МВД Мурад Залкеприев — более 20 лет прослужил на Кавказе, отправив в мир иной и за решетку не один десяток боевиков-исламистов. Он рассказал о службе на Кавказе, в которой так плотно переплелись дом, работа и война.

«Я жил и работал в лесах»

22 года своей жизни я прослужил в органах МВД Республики Дагестан. Мой отец был плотником, а я после армии захотел служить в милиции, да и отец говорил, чтобы шел работать в органы. В 1994 году устроился в ОВД города Каспийска, а в следующем году был прикомандирован на границу с Чеченской Республикой. Участвовал во всех спецоперациях, в том числе на стороне федеральных войск воевал с боевиками Салмана Радуева, совершившими налет на Кизляр в январе 1996 года. В 1999 году я, уже командир отделения ППС, участвовал в боях с ваххабитами в Ботлихе и Карамахи.

С середины 2000-х в республике накалилась обстановка: боевики прятались в лесах и стреляли в спину. Для ликвидации ваххабитов к местным полицейским прикомандировали спецподразделения МВД и ФСБ. Приезжим оперативникам были нужны местные милиционеры, знающие местность — особенно лес. Я как охотник хорошо ориентировался в тех краях и в итоге был задействован в спецоперациях вплоть до 2013 года.

В нашу задачу входило получение информации о расположении боевиков, их преследование и уничтожение. С группами из «Альфы», «Витязя» и другими спецподразделениями ФСБ мы отслеживали местонахождение исламистов, лагеря, блиндажи и схроны с оружием и боеприпасами. Я жил и работал в лесах, возвращался домой на один-два дня и уходил снова на задание. Фактически не видел семью и родных, питался одними сухпайками. Бывало, по указанию начальника отдела ОВД я один отправлялся в засаду на пять-шесть дней.

«Это страшные люди»

Когда в лесу обнаруживаешь людей с оружием, то сразу и не понять — боевики это или гражданские. Теперь выпускают модификации карабина «Сайга», похожие на автомат. Смотришь и думаешь: это автомат или охотничья «Сайга»? Боевик или охотник? Тяжелые сомнения, на которые есть секунды. Если понял, что перед тобой враг, — стреляешь. Конечно, нелегко поначалу, но потом привыкаешь. Когда мы воевали с боевиками, их преимуществом было то, что многих мы не знали в лицо. А когда подозреваешь человека в том, что он связан с террористами, это трудно доказать. Сложно отличить людей, верующих в традиционный ислам, от ваххабитского течения. Приводишь его в отделение, а он: «За что меня? Я молюсь ради своей веры, образ жизни у меня такой. Я не боевик». Пока он за оружие не возьмется, мы не можем принять меры.

Ни один из боевиков никогда не признается в своих убеждениях, если на него не надавить. Так было в Чечне, в Дагестане — ни один из ваххабитов по своей воле не говорил, что убивал. Бандиты шли в отказ даже тогда, когда их ловили с оружием. «Я этого не делал – мне все подбросили!» — был их ответ.

Фото: Мурад Залкеприев

У нас в районе один боевик сдавался. Он спрятал автомат и уверял: «На мне крови нет». Вся группа, где он был, воевала, а он «кушать готовил». Я не говорю, что все сотрудники чистые, наверное, есть и такие, что подбрасывают оружие кому-то. Но так нельзя: если сделаешь такое, то человек десять против себя настроишь. Кстати, бывало так, что боевики сами приходили с повинной к силовикам — и суд оправдывал их по разным причинам, а они, обеленные, возвращались к «лесным братьям». Правда в том, что ваххабиты — это страшные люди, никакой пощады им быть не должно. По-другому они не понимают. Боевика ты не переубедишь — и каждый из них заслуживает жесткого отношения.

Бороться с боевиками должны не только правоохранительные органы, но и чиновники, и гражданские лица. Я знаком со случаями, когда местные чиновники принимали с почестями у себя дома лидера боевиков Дагестана Магомедали Вагабова. Вагабов — один из лидеров ваххабитского подполья в Дагестане, 8-й амир Дагестана и Верховный кади «Имарата Кавказ» (организация запрещена в России). Национальный антитеррористический комитет (НАК) России называл Вагабова «вторым лицом в иерархии «Имарата Кавказ»». Он организовал двойной теракт в московском метро 29 марта 2010 года, в августе того же года был ликвидирован сотрудниками ФСБ.

Фото: Мурад Залкеприев

Местные бизнесмены платили «дань» террористам от страха. У одного банкира боевики потребовали 6 миллионов рублей. Ему подкинули флешку с записью требований и дали месяц на сбор денег. Банкир обратился ко мне — он никому не верил, но знал, что я работаю по ваххабитам. За неделю до конца срока я устроил засаду у его дома; изучил подходы и отходы, сектор обстрела, караулил днями и ночами. Боевики, семь человек, приехали ночью к банкиру, обстреляли его дом из пулеметов и гранатометов. Я убил одного на месте, а двоих ранил, остальные убежали. При преследовании боевиков мобильная группа РОВД была обстреляна на окраине села.

«В Сибири хватает ваххабитов»

К 2013 году в горах оставались лишь незначительные силы боевиков. Но если бы не Сирия — воевали бы до сих пор. Дагестан сирийские события спасли — все отморозки туда ушли, но вербовка молодежи продолжается. Ваххабиты умные — копят силы. Раньше пару человек завербовали — и в лес отправили; боевиков не успевали убивать. И если они встанут в один день — мало не покажется. Кстати, вербуют порой молодых людей, которые попали в места лишения свободы. Мне не понятно, почему не ведется контрпропаганда и контрагитация в этом направлении.

Фото: Jerry Lampen / Reuters

Исламисты приманивают людей деньгами и влияют на молодежь. У террористов есть хорошие идеологи и психологи, благодаря чему все новые жертвы оказываются в ловушках их преступных идей. Один из распространенных приемов исламистов — подтолкнуть новичка на преступление и снять все на видео, а затем выложить запись в сеть: после такого у людей уже нет обратной дороги.

Усиленно идет вербовка детей из благополучных семей: сотрудников правоохранительных органов, именитых спортсменов, депутатов и других. Смотришь — и никогда не подумаешь, что из члена такой семьи отморозок получится и примкнет к террористам или окажется в Сирии! Кстати, не только в Дагестане вербуют в ваххабиты. Я знаю, кто именно до сих пор в Астрахани и Москве обрабатывает людей. Я был вынужден переехать в Сибирь — и тут, как ни странно, тоже хватает ваххабитов — некоторые бежали из Чечни и Дагестана. Правда, местная полиция еще не чувствует исходящую от них угрозу.

«Старшая дочь закрыла собой сына»

На меня покушались четыре раза. Боевики как-то заявили, что единственная возможность для меня остаться в живых — перейти на их сторону. Глава «Имарата Кавказ» Доку Умаров, главный террорист на Кавказе, обещал за мою голову много денег. Однажды участковый, проезжая мимо моего дома, заметил подозрительных людей — одного он убил, другой скрылся, отстреливаясь. Если бы не он — меня бы, очевидно, уже не было. В 2013 году ко мне во двор закинули гранату. Позже, в том же году, молодой ваххабит стрелял в меня, когда я приехал в поселок к матери (об этом сообщало издание Regions.ru).

Самое жестокое покушение на меня было совершено в 2010 году, когда группа из 6-7 боевиков обложила мой дом. Засаду организовал один из лидеров боевиков, приехавший из Турции. Сотрудники ФСБ перехватили телефонные переговоры террористов о том, что у меня дома трое маленьких детей и жена. Главарь приказал убийцам ворваться к моей семье. «Пусть это будет примером для остальных — убейте его [Залкеприева] и жену, а детей не трогайте или забросайте дом гранатами», — командовал головорез.

Доку Умаров Фото: Kavkazcenter.com / AP

Я смотрел телевизор — и вдруг шквал огня. У меня был табельный автомат, пистолет, а также личное оружие — карабин и ружье. Я схватил автомат, а прицелиться не могу: в комнате свет горит, на улице темно. Открыл беспорядочно огонь по нападавшим. Вся комната была в гильзах. Старшая дочь легла на сына и закрыла его собой; она даже не плакала. Я отстреливался минут двадцать. Когда приехала подмога — мои коллеги, боевики скрылись.

После этого случая у обеих моих дочерей изменилась психика на почве испуга и нервного стресса, у старшей при обследовании обнаружились симптомы сердечной недостаточности. Годовалый сын от испуга поздно начал говорить. Жена просила, чтобы я ушел из дома и не подвергал детей опасности. Удивительно, но в ее глазах я не видел страха. Детям же в прохожих уже мерещились бандиты. Когда мы вместе шли по улице, они часто спрашивали: «Папа, что это за человек?» У меня дома на окнах появились мешки с песком на случай очередного нападения и обстрела, поэтому смотреть в окна было невозможно. А я сам не мог охранять собственную семью — постоянно находился на работе…

«Убьют — семьи компенсацию получат!»

Незадолго до покушения в 2013 году я вступил в конфликт с новым начальником ОВД, где работал. Он, вместо того чтобы посылать бойцов на задания на бронированном УАЗе, отправлял их на обычном транспорте. Когда я выразил свое несогласие с этим и сказал, что их могут убить, начальник ответил: «Ну и что? Убьют — семьи компенсацию получат!» Я не выдержал и сказал: «Почему они должны получать компенсацию? Пускай твоя семья получит!» После этого с его стороны начались преследования, и он пообещал меня уволить. Забрал табельное оружие, зная, что есть угроза нового покушения на меня. Это, к слову, был не пустой страх: об этой опасности моего начальника предупреждали и оперативная служба, и ребята из ФСБ. Но он эти предупреждения игнорировал — зато себе купил бронированный Mercedes 600 и ездил с охраной, пока другие сотрудники полиции рисковали своими жизнями.

Фото: Abdula Magomedov / Reuters

Моему начальнику звонило и вышестоящее руководство. Ему советовали: «Оставь этого парня, он достойно воевал!». Он на это ставил условие: «Либо Залкеприев, либо я! Я с ним работать не буду. Он нам не нужен. Залкеприев против МВД!» Начальнику почему-то все время казалось, что я заодно с ФСБ. Хотя, по сути, какая разница, с кем я работаю? Мы же одну задачу решаем — ищем боевиков, которые наш народ убивают. Или мы, или они! Простые работники, мне давно говорили: «Мурад, это дело спецов. Тебя предадут. Не бегай по лесам». Я свой долг выполнял — это обязанность каждого гражданина. И знал, на что шел, когда со спецподразделениями в лес уходил. Надо было побыстрее с ваххабитами разобраться, чтобы мой народ нормально мог жить.

После покушения в 2013 году, когда я чудом выжил, ездить на службу стало крайне сложно: я прятал семью в разных местах и ночевал у родственников. Все знали, что меня вырежут с семьей. Прежние начальники, если я один день на работу не выходил, говорили: «Ты за семьей смотри, береги себя!» Но новый начальник был не такой, как прежние — и когда в тот раз я несколько дней не появлялся в отделе, мне предложили написать рапорт.

Я отказался и попросил вернуть оружие или дать мне охрану. Навстречу мне не пошли. Стало так неприятно на сердце, что я не написал рапорт на пенсию — а у меня стаж 22 года. За все годы у меня не было ни одного выговора и нарекания, были только поощрения и награды. Сказал им — увольняйте по статье! Уволили. Использовали и выкинули, спасибо не сказали, хотя сколько спецопераций было мною проведено! Я никогда не думал, что так из полиции уйду. Представьте, как мне было обидно.

Cегодня я с семьей нахожусь далеко от Дагестана — не хочу подвергать опасности своих близких. Тружусь начальником охраны частного охранного предприятия (ЧОП). В ближайшее время вернуться на родину не смогу: меня там не сумеют защитить даже правоохранительные органы.

Беседовал Михаил Рогозянко

По теме:

Эпизоды чеченской войны
Эпизоды чеченской войны Видео снятое чеченскими боевиками во время боевых действий
Военная тайна от 21.05.2011
Военная тайна от 21.05.2011 В этом выпуске: - Триумф российской артиллерии. Боевое дежурство; - Выжить любой ценой. Как российские бойцы штурмовали Грозный; - Супероружие. Создана бомба, которая в несколько раз ...
Чечня. Бой в Ножай-Юртовском районе. Февраль, 2012
Чечня. Бой в Ножай-Юртовском районе. Февраль, 2012. Видео чеченских боевиков смотреть онлайн
Саперы 46 Бригады ВВ в Чечне
Саперы 46 Бригады ВВ в Чечне Сюжет передачи на Рен-ТВ о саперах 46 бригады ВВ
Псы войны. Ликвидация. Фильм 2. Идеология смерти
Псы войны. Ликвидация. Фильм 2. Идеология смерти Во втором фильме речь пойдет об Абу-Омаре, главном идеологе террористов на Северном Кавказе. Усилиями во многом именно этого полевого командираисламский ...
Совершенно Секретно. Особенности национальной охоты
Совершенно Секретно. Особенности национальной охоты Фильм о событиях во время войны в Ингушетии в 1992 году, и в Чечне в 1995 году.  
Das Tor der Trauer / Цель — траур
Das Tor der Trauer / Цель - траур Фильм немецких репортёров о войне в Чечне, которые сочувствуют чеченскому народу, пострадавшему за время чеченских кампаний. А в целом ...
Чечня. Грозный. Фото с 1 по 22 декабря 1994 года
Чечня. Грозный. Фото с 1 по 22 декабря 1994 года
Воронежский СОБР в Чечне
Воронежский СОБР в Чечне Документальный репортаж о командировке Воронежского СОБРа в Чечню
Васянин Михаил Иванович
Васянин Михаил Иванович 12.11.1952 - 09.07.1996 Васянин Михаил Иванович - старший инженер-сапер ОМОНА при УВД Комсомольска-на-Амуре, майор милиции. Родился 12 ноября 1952 года в городе Кустанай (Казахстан). Русский. В 1974 ...
Чечня. Забыть по приказу
Чечня. Забыть по приказу Немецкий документальный фильм "Чечня. Забыть по приказу" - очередной "шедевр" западных "журналистов". Перевод описания фильма: В декабре 2014 года исполнилось 20 лет с начала первой ...
Военная программа от 20.08.2011. ОСН «Вымпел» 30 лет
Военная программа от 20.08.2011. ОСН "Вымпел" 30 лет 19 августа исполнилось тридцать лет со дня создания группы специального назначения "Вымпел" ПГУ КГБ СССР. Сегодня традиции легендарного спецподразделения ...

Присоединяйтесь к нам:

Добавить комментарий