Бурятский ОМОН и их первый командир Вячеслав Мархаев
Бурятский ОМОН и их первый командир Вячеслав Мархаев
В декабре 1995 года, Бурятский ОМОН избежал смерти на Северном Кавказе, выйдя из окружения без потерь.
Первая чеченская кампания, поселок Новогрозненский. Настоящая война. В двойном кольце окружения оказался блок-пост бойцов отряда ОМОН из Бурятии. Неподалеку погибал батальон внутренних войск с Алтая.
Российские генералы не знали, что предпринять для спасения людей, оказавшихся в окружении. Тогда 40-летний Вячеслав Мархаев, командир отряда бурятского ОМОНа, вызвался пойти на переговоры с чеченскими боевиками. Он пошел один, без оружия. Ему удалось убедить полевых командиров чеченских повстанцев отпустить ребят живыми.
Тогда командование представило Мархаева к ордену Мужества. Потом было еще пять командировок в Северо-Кавказский регион. Но тот поступок стал настоящей легендой, обрастая самыми невероятными слухами. Спустя много лет впервые Вячеслав Мархаев и его коллеги, находящиеся в отставке, решили рассказать, как бурятскому командиру пришлось стать парламентером от России с чеченскими боевиками.
От взрывов земля ходила
Это была очередная командировка 50 бурятских ОМОНовцев в зону боевых действий на Кавказе. Тогда, по словам Вячеслава Мархаева, ситуация складывалась не лучшим образом. Чувствовалась разобщенность, отсутствие взаимодействия среди российских силовиков. В свою очередь, боевики пользовались своим преимуществом — хорошим знанием местности — и наносили безошибочные удары. Федеральные войска несли немалые потери.
Бурятский ОМОН дислоцировался недалеко от поселка Новогрозненский, выставив два блок-поста на федеральной дороге Хасавюрт — Грозный. В тот день 11 декабря была ясная солнечная погода. Ничто не предвещало беды. На военно-полевом стане бурятского отряда шла обычная жизнь.
Размеренную тишину прервал внезапный массированный обстрел, начавшийся около четырех часов дня. Боевики вели шквальный огонь из минометов и гранатометов. Одна граната попала в палатку управления, в которой находился Вячеслав Мархаев. От взрыва он потерял сознание, получив контузию. Буржуйка, возле которой он находился в тот момент, была вся продырявлена осколками гранаты.
— Когда я выполз из траншеи, было такое ощущение, что земля ходит ходуном, голову поднять невозможно было, — вспоминает Мархаев.
Ребята, находившиеся в палатках, едва успели нырнуть в свои окопы. Более двух часов продолжался шквальный огонь. До позднего вечера свистели пули снайперов над окопами бурятского ОМОНа. Тогда по рации поступило сообщение, что в этот день боевикам удалось занять город Гудермес.
Практически все дороги, ведущие к захваченному городу и поселку Новогрозненский, оказались под контролем боевиков. В двойном кольце окружения оказались и наши омоновцы. На блок-посту, на котором несли службу десять ребят, закончились вода, запасы продовольствия. Связь с отрядом они держали по рации.
Дислоцирующийся в нескольких километрах в предгорьях батальон срочников с Алтая оказался в плотном кольце повстанцев. По словам Вячеслава Мархаева, алтайцы оказались полностью отрезанными от внешнего мира, лишены продовольствия, воды и боеприпасов.
Их полк нес потери: было убито два человека, еще 34 тяжело ранены. Им пытались помочь, выдвигая в район окружения БТР и вертолеты с воздуха. Однако все безрезультатно. Боевики пресекали все попытки шквальным огнем, сбивая технику и изрешечивая ее в сито.
— Они уже десятые сутки отражали атаки чеченцев, гибли девятнадцатилетние ребята, командир батальона требовал помощи от командования, не стесняясь в выражениях, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Он признается, что слушать спокойно мольбы о помощи было невозможно.
Моя идея — вот и пошел
На оперативном совещании федералы предложили авантюрный и бессмысленный вариант — собрать колонну из БТРов под прикрытием танка и отправить в пекло, чтобы попытаться прорваться к окруженным.
— Генерал сказал, что мои бойцы опытнее, а его сынки, глядя на бурятских омоновцев, не растеряются, но я такой вариант сразу отверг, это было безрассудством, боевики уничтожили бы всех, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Бурятский командир предложил решить вопрос дипломатическими переговорами. А поскольку среди офицеров не нашлось добровольцев, вызвался сам Мархаев.
Командование 4-го полка ВВ договорилось с руководством боевиков вступить в переговорный процесс. Пойти с командиром на встречу вызвались замполит по тылу Алексей Бардаханов и врач бурятского ОМОНа Александр Бондарев.
Накануне решающей встречи три парламентера помылись, побрились, надели чистую одежду. А родным написали письма. Каким был их текст, офицеры до сих пор не хотят говорить.
— Я не знал, каким будет результат, не знал, отпустят ли они обратно нас, ведь тогда боевики проявляли особую жестокость с плененными, — вспоминает Вячеслав Мархаев.
Флаг с соембо
В назначенный день за ними подъехали чеченцы на легковом автомобиле. Предварительно обыскав бурятского командира, они посадили к себе в машину между двумя вооруженными боевиками. Алексей Бардаханов и Александр Бондарев сели в груженный медикаментами и едой грузовой ЗИЛ. Бурятские омоновцы надеялись, если удастся вызволить алтайских окруженцев, накормить их и оказать им врачебную помощь. Один из боевиков воткнул ствол автомата врачу в спину и не отнимал до конца поездки.
Александр Бардаханов из белой простыни сделал флаг, на котором нарисовал бурятский символ «соембо», и водрузил его на военный грузовик. Чеченцы везли их только им известными тропами в объезд минных полей. Все местное население Новогрозненского высыпало посмотреть на парламентеров.
— Конечно, тогда они боролись за идею свободы, как им тогда казалось. Дети поворачивались к нам спиной и снимали штаны, а взрослые откровенно смотрели с ненавистью, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
— Тогда я понял, что был прав и нельзя было прорываться колонной, у них ведь даже дети были вооружены до зубов, — добавляет он.
Новогрозненские переговорщики пересекли несколько КПП.
— Сопровождавший нас боевик по имени Вахид разговаривал с полевыми командирами, и только потом нас пропускали, — говорит Мархаев.
Возможно, Масхадов
В центре поселка почти час они ждали важную персону, как им сказали, одного из главных лидеров. На встречу прибыл некий командующий фронтом.
— Я не знаю, кто это был, предполагалось, что это мог быть инкогнито сам Масхадов, — рассказывает Мархаев.
Его спутников Бардаханова и Бондарева на ЗИЛе остановили метрах в ста от места переговоров. Они могли лишь со стороны следить за своим командиром. На большой площади сгрудилась толпа боевиков и местного населения.
Командир последнего поста заупрямился. Он категорически отказывался пропустить бурятских парламентеров к алтайскому отряду. Не могли на него повлиять и его сподвижники.
— Между ним и Вахидом началась ссора, было видно, что чеченцы тоже не могут прийти к согласию в действиях, — рассказывает командир ОМОНа.
Тогда на разговор вышел Мархаев. Его тут же окружила толпа вооруженных людей.
— Ты что, хочешь бесплатно забрать трупы федералов? Понаехали тут со всей России и мочите нас, — негодовали чеченцы.
Мархаев признается, насколько нелегко было ему в той ситуации. Однако он намеревался сделать все, чтобы вызволить погибающих алтайцев. Мать их убитого командира звонила по несколько раз в день в ожидании тела сына.
Возбужденные чеченские полевые командиры высказывали свои претензии и выдвигали требования. Они выражали свое недовольство и гнев. Мархаеву удалось тогда сдержать натиск ярости и злобы боевиков. Он сумел успокоить их агрессию и провести беседу.
Разговор длился долго. Все это время Бардаханов и Бондарев с тревогой, не отводя глаз, следили за своим командиром.
— Саша мне потом рассказывал про чеченца, который стоял за моей спиной и кинжалом водил по своей руке, как бы натачивая его, — с улыбкой вспоминает Мархаев. — Мои ребята переживали и осознавали: случись что, шансов выжить у нас нет.
Командир бурятского ОМОНа сохранил самообладание и сумел вызвать расположение у боевиков. Чеченцы, в свою очередь, выразили признательность бурятским бойцам.
Накануне этих событий на блок-посту дежурный отряд ОМОНа отпустил восвояси спустившегося с гор боевика, предварительно его разоружив. Об этом случае уже говорили среди чеченских повстанцев, которые были удивлены, что бурятские милиционеры его не стали убивать.
— Я думаю, на их лояльность повлиял тот случай, — считает Мархаев. — Тогда старший в переговорах от боевиков — командующий фронтом — пообещал бурятскому командиру прекратить бои, а также вывести из окружения живыми и невредимыми алтайских солдат и бурятских бойцов.
Без потерь
Возвращаясь с переговоров, милиционеры до конца сомневались, отпустят ли их живыми. Переговоры затянулись, и время поджимало. Мархаев вместе с ребятами должен был вернуться к назначенному часу, иначе федеральные войска должны были пойти в наступление. И атака на боевиков началась бы и с земли, и с воздуха, и приказ в этом случае был — никого не оставлять в живых. В случае невозвращения парламентеров федеральные чины готовы были стереть с лица земли весь поселок.
— И как назло рация разрядилась, а скорость нашего ЗИЛа была едва 20 километров в час, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Уже потом им рассказали, что несколько раз отдавались команды выдвигаться колонной на село. Но оставшиеся на базе заместители Мархаева поставили условие — пока командир не вернется, никаких движений.
— У федералов хватило благоразумия не конфликтовать с нашими, а у нас была беспредельная радость, что все закончилось, — рассказывает он.
Чеченские боевики сдержали обещание, данное Мархаеву, и уже через неделю и алтайские, и бурятские окруженцы вернулись домой.
Ещё одно описание этого события
Война – это страх и смерть. Но страшнее, когда приходится воевать против вчерашних соседей, которые жили с тобой на одной территории, в одном государстве.
Ноябрь 1995 года. Отряд ОМОН Бурятии выезжает в очередную командировку в Чеченскую Республику для обеспечения государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации. И в свою первую командировку выезжает их командир подполковник милиции Мархаев. Многие бойцы тогдашнего отряда вспоминают ее как кошмарный сон. В той войне федеральные войска оказались не на высоте.
Слабое взаимодействие среди силовых структур, отсутствие четкого понимания задачи и способ их выполнения, хорошее знание боевиками местности и обстановки, погодные условия привели к необоснованным потерям среди личного состава.
Сегодня мы говорим об отдельных генералах, командирах, которые на той войне вели себя мужественно, не теряя самообладания и думая, прежде всего о своих подчиненных. Их помнят и уважают. Война определила, кто есть кто. Обстановка для федеральных сил сложилась драматичная. Боевики под командованием Салмана Радуева неожиданными ударами заняли населенные пункты. В том числе и Гудермес, вблизи которого возле поселка Новогрозненский дислоцировался ОМОН Бурятии. Федеральные силы несли ощутимые потери в живой силе и технике.
11 декабря 1995 года. Расположение отряда ОМОН. Подразделение придано Внутренним войскам и дислоцируется на базе 4 – го полка отдельной дивизии особого назначения ВВ МВД России. А там, на федеральной трассе Ростов – Баку два блокпоста ОМОНа, один с военнослужащими двигался в сторону Гудермеса, другой с ротой прикрытия в сторону Дагестана.
Но блокпост лейтенанта милиции Романа Гармаева, находящийся в сторону Дагестана оказался в полном окружении. На вторые сутки закончилась вода, вскоре продовольствие. Раненым нечем было оказывать помощь. А рядом в предгорье истекал кровью на 20-градусном морозе и погибал батальон Внутренних Войск с Алтая. Гибли ребята 18-20 лет. Без палаток, сгоревших от обстрелов, медикаментов и продовольствия они отражали атаки боевиков. Командир батальона требовал помощи от командования. Все эти переговоры по рации болью отзывались в сердцах омоновцев, которые не могли помочь братьям по оружию.
Попытки прорваться к Гудермесу заканчивались безуспешно. Бронетехнику поджигали из гранатометов, вертолеты не могли приземлиться из-за массированного огня боевиков, а то и просто из-за плохих погодных условий.
В один из вечеров у командира полка ВВ состоялось оперативное совещание, на котором присутствовали командиры подразделений, и где он довел приказ командира дивизии ВВ идти на прорыв к Алтайскому батальону, создав усиленную группу из бронетехники. Командир обращается к Михалычу, так называют Мархаева его боевые друзья, с предложением возглавить со своими бойцами колонну под прикрытием головного танка, рассудив, что бойцы у Михалыча поопытнее, и «сынки», глядя на него, не растеряются в бою.
Понимая безрассудность приказа, он отвергает эту авантюру и предлагает использовать вертолеты, но этот вариант был отклонен: несколько вертолетов уже подбиты боевиками при попытке оказания помощи окруженным в Гудермесе, и как второй вариант действий — переговоры с руководством боевиков во избежание бессмысленных потерь. Предлагает себя в качестве представителя федеральных сил на этих переговорах, после того как другие командиры отказались.
Было согласовано время «Ч». В случае невозвращения парламентеров принято решение открыть огонь из установок залпового огня «Град» по Новогрозненскому.
На что рассчитывал он, зная, как обращались с захваченными военными боевики? Первая командировка, незнание местных обычаев и традиций, отсутствие каких либо связей с представителями местной диаспоры. Наверное, все это время его не покидала мысль, хватит ли у него веских аргументов убедить командование чеченских боевиков создать коридоры вывода федеральных подразделений из окружения.
А, приняв решение, он, его заместитель по тылу Бардаханов Алексей Александрович и врач отряда Бондарев Александр Владимирович, вызвавшиеся сопровождать командира и разделить его участь, помылись, побрились, переоделись в чистое белье и одежду. Родным написали письма. О чем? Остается только догадываться. Рассчитывать на благоприятный исход переговоров не приходилось, и их судьба в тот момент была непредсказуема.
«Командование 4-го полка ВВ вышло на боевиков с предложением вступить в переговорный процесс и получило согласие. А вскоре на федеральной трассе напротив ПВД 4 полка ВВ и ОМОН остановилась иномарка с полевым командиром по имени Вахид с боевиками, – вспоминает Бардаханов А.А. – Командира, предварительно обыскав, посадили в иномарку на заднее сиденье между двумя боевиками. Я сел за руль ЗИЛ – 131, который мы взяли в полку с целью забрать раненных и убитых Алтайского батальона в случае благополучного исхода переговоров. В него были загружены палатки, ГСМ, форма, паек и медикаменты.
Автомашина и груз также были тщательно обысканы боевиками. Вместе со мной в кабине находился Бондарев А.В. и боевик. Второй боевик забрался в кузов. Время от времени мы объезжали минные поля, расстановку которых знал Вахид. Уже в Новогрозненском мы увидели, как возле каждого дома стояли вооруженные жители, в том числе и подростки. Тут же были и женщины и старики. Зная о предстоящих переговорах, они вышли из своих домов, чтобы показать нам решимость защитить свои дома и детей».
Со стороны боевиков переговоры вел командующий фронтом и ряд командиров, окруживших Мархаева. Изначально они были неприемлемыми для России, подразумевая, например, вывод российских войск с территории Чечни, что не входило в компетенцию Мархаева.
Но высокий, около двух метров ростом, крупного телосложения, спокойный, с железной выдержкой, даже в той ситуации он вызывал к себе уважение боевиков. Вскоре от агрессии перешли к разговору в спокойном русле. Нашлись и точки соприкосновения, в том числе и во взглядах на общественно-политическую обстановку и состояние общества в тот период.
В конечном результате боевики согласились прекратить огонь. Здравый смысл, опасение потерять своих родных и близких в результате массированного артобстрела, взял верх.
Немаловажную роль в этих переговорах сыграл случай, произошедший до начала боевых действий и захвата Гудермеса, в период перемирия перед выборами. На блокпост ОМОНа подъехал на лошади всадник в бурке. На просьбу предъявить документы, он скинул бурку, под ней оказались автомат и «Муха».
Р.Гармаев, проявив самообладание и выдержку, вступил с ним в переговоры, доложив о случившемся на базу. Военнослужащие, стоявшие на прикрытии, предложили расстрелять его, но применение или использование оружия являлось крайней мерой в той обстановке.
Руководство ОМОН вышло по рации на так называемый «отряд самообороны», представители которого через некоторое время прибыли на блокпост. Боевик был разоружен и передан им. Таким образом, удалось избежать бессмысленных потерь с обеих сторон, вот этот случай на переговорах вспомнил командующий фронтом боевиков.
15 декабря 1995 года были разблокированы и выведены из окружения «десятка» Гармаева и остатки военнослужащих Алтайского батальона. И это было главной наградой для Михалыча, вернуть сыновей и мужей.
Источник kprf.ru. Евгений Антонов, полковник милиции
Присоединяйтесь к нам:
