Алексей Коноплев

Алексей Коноплев

Половина из вас не вернётся

Чеченская война, еще недавно бывшая в центре внимания, сегодня отошла на второй план. Большинство газет сообщают о ней вскользь. Надоело? Или стало ясно – российская армия все-таки победила, что, кажется, очень огорчает многих в Москве. «Столица С» старалась объективно писать об этой войне. Своих позиций мы не будем менять и впредь. Предлагаем вашему вниманию рассказ рядового солдата, бравшего Грозный, выжившего в бойне, сравнимой разве только со сражениями второй мировой войны.

Алексей Коноплев служил в 506-м полку Приволжского военного округа. Эта часть считается одной из лучших в российской армии. Она входила в состав миротворческих сил и была в различных горячих точках бывшего Союза. С начала войны в Чечне на базе этого полка сформировали сводный батальон – около 200 человек. До Чечни полк готовили к отправке в Абхазию для разъединения грузин и абхазов. Перед отправкой туда их хорошо подготовили. Воинская специальность Алексея – снайпер. «Если долгое время к снайперам относились как к обычным стрелкам, то перед Абхазией со всего полка собрали снайперов и начали обучать всем премудростям снайперского искусства. Учили владению в совершенстве снайперской винтовкой, маскировке. Много времени проводили на стрельбище».

По прибытию в Чечню батальон разбросали по другим полкам. Кто-то попал в 81-й самарский, понесший ощутимые потери в новогоднюю ночь. Других направили в разведывательный батальон волгоградского корпуса. Алексей был послан в 33-й полк, также прибывший из Волгограда.

В самом Грозном они оказались 5 января. Прибыв, сразу же посрывали с формы все демаскирующие предметы. Кокарды, например. Оказалось, когда на бушлаты нового образца, красивые и теплые, одевают бронежилет, подвижность теряется. К тому же очень трудно в этом бушлате и бронежилете сесть в БМП и практически невозможно вылезти. Коноплев очень высокого мнения о своей снайперской винтовке – оружие действительно классное. С 200 метров попасть в спичечный коробок – раз плюнуть.

Правда, выяснилось, что ночной прицел оставлял желать лучшего. Он был предназначен для работы в полной темноте. А в городе было много пожаров; из-за них изображение искажалось. Вдобавок, если включенный ночной прицел на несколько сантиметров отвести от глаза, то на лице отражается идущий из объектива зеленый огонек, хорошо видимый со стороны. Сколько снайперов, чеченских и российских, поплатилось за этот конструктивный недостаток своими жизнями? Поэтому многие российские снайперы пользовались только обычными оптическими прицелами. Перед входом в город, чтобы лучше слиться с местностью, специально извалялись в грязи. Под завязку загрузились боеприпасами, в том числе одноразовыми гранатометами и огнеметами.

Настроение у всех было подавленное. Было с чего. Сразу же по прибытию им сказали: «Ребята, здесь не курорт. Здесь убивают. Завтра наступление. Половина из вас не придет». И действительно. Утром пошли на чеченцев. Алексей был в составе штурмовой группы, которая должна была занять чеченский военный колледж. Они шли по зоне сплошных разрушений, под ураганным огнем. Убило троих солдат из их группы. Их не стали вытаскивать. Был велик риск самим погибнуть. Поначалу поддерживали танки. Но вскоре их подбили. К 10 часам утра все-таки удалось занять здание колледжа. Это стало неожиданностью для чеченцев.

Но, наконец поняв, в чем дело, боевики пошли в контратаку. Но не по открытой местности, а используя подземные коммуникации, которых в Грозном множество. Свирепствовали чеченские снайперы. Но с боевиками не церемонились. Их поливали огнем, били по ним из гранатометов «Муха» и огнеметов «Шмель». Алексей признается, что временами было довольно-таки жутко. К тому же началась какая-то неразбериха. К ним примкнули солдаты из других частей. Неподалеку от него залег абсолютно незнакомый, неизвестно откуда взявшийся пулеметчик. Коноплев говорит, что уложил троих боевиков. Одному попал в горло, другому – в лоб. Куда получил пулю третий, Алексей разглядеть не успел. Потом нашего земляка ранило. Как он говорит, чисто случайно. А рядом со зданием остановился российский танк.

Чеченцы начали бить по нему из гранатометов, Но промахнулись. Одна из гранат влетела в окно и, ударившись о стену, взорвалась. Ударной волной его подбросило. Спасли бронежилет и каска. Они приняли на себя основную массу осколков. Но один из них попал в плечо, другой задел большой палец. Лицо тоже было в крови. В это время за окном взорвался танк. Чеченцам все-таки удалось его подбить. На помощь Алексею прибежали его друзья. Вытащили из-под обломков. Понесли внутрь здания. Там уже были танкисты из подбитого танка. Ребята сильно обгорели, но других ранений у них не было. Алексей говорит, что поначалу он почти не чувствовал боли.

Зато потом боль стала адской. Ему вкололи два обезболивающих укола. К ним прибежал их командир. Он распорядился эвакуировать раненых. Сначала повезли в госпиталь волгоградского корпуса. Ехали по Грозному на БМП. Рядом с Алексеем лежал труп убитого солдата. Госпиталь, находящийся в бомбоубежище, был переполнен ранеными. Они постоянно стонали. Здесь же рядом делали операции. Неподалеку складывали трупы. В госпитале было много местных. Жители Грозного помогали врачам ухаживать за ранеными.

Затем Алексея вывезли за город и на вертолете отправили в Моздок. В моздокском госпитале оставляли только нетранспортабельных раненых. Остальных распределяли по лечебным учреждениям всей России. Алексей оказался в Волгограде. Первым делом их там обыскали. Желающих захватить с собой что-нибудь стреляющее и взрывающееся было много. А вообще-то к раненым в Чечне относились очень хорошо. Работы у медиков было много. Все три хирургических отделения были забиты.

Алексей Коноплев уже после излечения узнал, что здание военного колледжа, обороняемое их группой, с наступлением темноты было оставлено. Почему? Говорят, что командование испугалось больших потерь.

Вернувшись в Саранск, Алексей понял, что основной массе наших сограждан плевать на то, что происходит на Кавказе. Пошел он получать страховку – мизерную по нынешним временам сумму денег – а ему вывалили кучу сторублевок. «На, считай. Не нравится – тогда свободен. Я тебя туда не посылал».

Дело, конечно, не в деньгах. Просто двадцатилетние парни, прошедшие грозненский ад, нуждаются в элементарном человеческом внимании. Ведь не по своей воле они оказались на этой войне.