С приходом «к рулю» Партии регионов ситуация начала меняться в
лучшую сторону. Официального статуса русский язык так и не увидел,
несмотря на все предвыборные заклинания Виктора Януковича, но
обозначились некоторые послабления в сфере образования. Теперь формально
родители могут попросить региональные власти вести обучение их детей на
русском языке. Но, во-первых, необходим жёсткий механизм отстаивания
этой точки зрения на местном уровне с привлечением местных политиков, а
они не всегда хотят «рвать душу» за русский язык. Во-вторых, нужно быть
готовым, что какой-то «щирий» патриот обязательно попробует оспорить в
суде правомочность функционирования русского языка наравне с украинским,
если такое решение будет всё же поддержано региональными властями. И,
в-третьих, на местах не всегда и не все сразу же бросятся подчиняться
решению местных органов власти, если они таки поддержат русский язык.

Некоторые «царьки» в приказном порядке принуждают учащихся «любить
мову», не обращая внимания на распоряжения сверху. Как пример, ситуация с
защитой кандидатских и докторских диссертаций в столичных вузах.
Теоретически соискатель имеет право выступать, а также писать
непосредственно саму работу на русском языке. Но не всё оказалось так
просто! Пословица «где два украинца, там три гетмана» очень верна! На
местах не все чиновники согласны предоставлять студентам и аспирантам
право выбора и беспрекословно желают слышать только украинскую речь. При
этом более 60% населения республики предпочитает в общении русский
язык.

Украинский язык с сельского хутора на университетские кафедры
«прыгнул» сравнительно недавно. Ещё в конце XIX – начале XX века даже на
Западной Украине только-только зарождалось украинофильское движение,
выступавшее за введение образования на украинском, а не русском языке.
Наиболее проницательные литераторы, педагоги и общественные деятели
предрекали в связи с этим неминуемое падение общеобразовательного уровня
населения, призывая опомниться, и, не брезгуя родным для многих
малороссийским наречием, упражняться в русской словесности, как языке
культурного общества.

Одним из наиболее последовательных противников введения
украиноязычного образования был Осип Мончаловский (1858-1906),
западноукраинский историк, публицист и журналист. Одной из наиболее
известных его статей была «Главные основы русской народности». В
современной Украине её никогда не переиздавали и никогда не переиздадут.
Тем насущней необходимость познакомить всё-таки с ней современного
читателя.

В этой статье автор полемизирует с неким доктором И.С. Святитским,
который утверждал, что украиноязычное образование очень необходимо и
даже желательно. Мончаловский оппонирует ему следующими словами: «… у
каждого из немногих профессоров Львовского университета, занимающих
кафедры с преподавательным «украинским» языком, есть своя особая,
самостоятельная научная терминология, свой особый, самостоятельный и
самородный язык, от которых может прийти в ужас и галицкий русин, и
российский «украинец». Для того чтобы выразить мысли, необходимо знание
языка; для того же чтобы выразить культурные мысли, обнимающие все
области человеческого знания, необходим образованный, культурный язык,
имеющий богатую и твердо установленную научную терминологию. Для таких,
однако, высоких целей «украинский» язык не годится, так как он, в
сущности, и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и
каждым из «украинских» произвольно выдумываемых слов и выражений вроде
знаменитой «закавыки» покойного М.П. Старицкого (переведшего
гамлетовское: «Быть или не быть, вот в чем вопрос» как «бути чи не бути,
ось закавыка»)».

О. Мончаловский подчёркивает, что противостояние украинофильства и москвофильства –
«это борьба культурная, а не партийная из-за преобладания одной или
другой партии, только из-за преобладания русской культуры над
возвращением к первобытному состоянию народа. Лучшим доказательством,
что это борьба культурная, служит хотя бы борьба из-за орфографии и
фонетики, то есть борьба грамотности с безграмотностью».

В те годы существовала прочная прослойка людей, предпочитавшая
малороссийский диалект грамотной русской речи. Утверждая, что крестьянин
правильного русского языка не поймёт, они решили максимально упростить
русскую речь, взяв за основу народный говор. Так родился украинский
язык. И, действительно, украинская орфография представляет собой
предельно упрощённую форму русской орфографии. Многие безграмотно
написанные русские слова (т.е. в том варианте, как их произносили
необразованные крестьяне) стали нормативом для языка украинского. О.
Мончаловский и его коллеги с ужасом наблюдали за происходящим:
«Рядом с детским лепетом подделывающихся под народный говор бездарностей
раздается громкая и важная речь Гоголя и Пушкина. Богатство русской
литературы и проникновение ее во все слои народного организма являются
залогом развития народа. Изящную русскую литературу читают у нас
добровольно не только «москвофилы», но и «украинцы», а без русской
научной литературы не обойдется самый завзятый противник «московщины».
Еще покойный Михаил Драгоманов [видный фольклорист и теоретик украинофильства] советовал галицким «украинцам» изучать русский литературный язык и русскую литературу». И, словами О. Мончаловского, не
«суживать своего и своих земляков духовного существования и развития до
размеров знакомого округа или страны, говорящей на наречии, то есть
добровольно замыкать себя, ибо такое ограничение угрожало бы полной
нищетой духа…».

О. Мончаловский отрицал за украинским языком функцию повышения
общеобразовательного уровня населения. Напротив, украинский язык был
уделом сельских масс, которым было не до наук. Поднятие же украинского
языка на университетский пьедестал автоматически будет означать не
приобщение крестьянских масс к плодам интеллигентного творчества, а
принуждение интеллигенции к вкушению «умственных плодов» сельской
общины: «Сто экземпляров «Нивы» за один год с приложением сочинений
малоросса Н.В. Гоголя или великоросса Ф.М. Достоевского гораздо более
сделают для культуризации Прикарпатской Руси, чем кафедра «украинского»
языка и литературы в Львовском университете… В то время, когда все
стремление человечества направлено к духовному соединению в одну
великую, мировую семью, они разъединяют один народ; когда люди разных
языков выдумывают для сближения «волапюк», они для разъединения русского
народа изобретают «украинский» язык. И эту русскую землю думает доктор
И.С. Святитский культуризовать «украинским» университетом, язык которого
не только не простирается дальше Збруча, но непонятен и не нужен даже в
самой Галичине?».

Сам Мончаловский не раз говорил, что он ни в коем случае не отрицает
наличие малороссийской народности и существование её самобытного
диалекта. Он только был против бездумной абсолютизации региональных
отличий, гипертрофированного поклонения перед «украинским хутором» и
самоупоения, примитивным областничеством: «Мы, русские галичане,
любим и должны любить наше галицко-русское наречие и радо употребляем
его в домашнем обиходе; мы любим и должны любить и Украину, как
неделимую часть русской земли и великого русского национального
организма. Но подобно тому, как мы, любя несовершенный лепет наших
детей, не можем и не должны заступить им выразительной и совершенной
речи взрослых людей, так не можем, и не должны, заступить «украинским»
или каким бы то ни было иным наречием русского языка – совершенного,
полного, богатого и культурного русского языка, способного выразить все
человеческие мысли и пояснить и представить все области знания
культурного человечества. Любя Украину, как часть русской земли и
русского национального организма, мы, однако, не можем, и не должны,
ставить ее выше всей Руси, то есть ставить часть выше целого… В самом
деле, для людей культурных русский язык и русская литература – насущная
необходимость. Они, конечно, не нужны ни для жидовского водоноса, ни для
панского «посепаки», ни для войта, прислужника старосты. Для таких
людей они роскошь. Ибо что такое для сельского «оглядача» скота «Евгений
Онегин» Пушкина, «Мертвые души» Гоголя, «Преступление и наказание»
Достоевского, «Война и мир» Толстого? Меньше, чем «Луц Заливайко» или
«Справа в селе Клекотине».

От себя добавим: Мончаловский не был разнузданным антисемитом.
Употребляемое им слово «жид» на землях, входивших в состав Польши, было
вполне литературным. И до сих пор «еврей» по-польски будет «жид» (Zyd).
Не был он, как видим, и украинофобом. На его глазах австро-польский
репрессивный аппарат безжалостно подавлял русское начало в жителях
Галиции, одновременно оказывая всемерную поддержку украинофильским
движениям. Не отреагировать на это он не мог. Статья «Главные
особенности русской народности» была издана в Львове отдельной брошюрой в
1904 г. Через два года, в 1906 г., Осип Мончаловский скончался.

С тех пор минуло более 100 лет. Украинофильство, мутировав в
узколобый ультраправый национализм, прочно поселилось на
западно-украинских землях, которые настолько долго входили в состав
чужих империй, что почти растеряли былую историческую память и свою
русскость. В явлении украинофильства не было бы ничего плохого, если бы
эта идеология могла мирно сосуществовать с соседствующими культурами. Но
современное политическое украинофильство придерживается
злобно-атакующего стиля в отношениях с русской культурой. Если русское
готово мирно жить со всем украинским на одной земле, то не всё
украинское к этому готово. Средневековые по своей дремучести выходки
львовских националистов о том говорят.

И сейчас, уже получив украинский язык в качестве государственного и
столкнув русский язык вниз, идеологи украинского национализма не
успокоились, а готовят перманентный «дранг нах Остен», агрессивно обещая
украинизировать всю Малороссию (Украину), некоторые части которой в
своей истории украинскими (малороссийскими) изначально не были
(Новороссия, Крым, Донбасс).

Так будет ли на Украине русский язык с официальным статусом? Ось закавыка!