Вторая чеченская война. Чечня, 2000. Инспекция в горах
Вторая чеченская война. Чечня, 2000. Инспекция в горах
Жара, стоявшая на Кавказе летом двухтысячного года, побила все рекорды столетия. Такого адского зноя не помнили даже местные долгожители! Температура воздуха вплотную подходила к отметке в 50 градусов по шкале Цельсия. И это в тени. На солнце же творилось такое, что ни в каком фильме ужасов ещё не показывали никогда! Странно было то, что люди не падали. Выдержать настоящее адское пекло людям из центральных регионов России — это настоящий подвиг! Без преувеличения. А ведь нужно было не просто статически терпеть. Стояли реальные боевые задачи, которые, как ни странно, ещё и выполнялись!
Мне, человеку азиатского происхождения, такая нагрузка не казалась запредельной. Видел я в своей жизни солнце, плавящее асфальт до полужидкого состояния. Мороз, делавший металл стеклом. Казахстан, в котором я родился и прожил четверть века, был щедр и на летний зной, и на зимнюю стужу. Но я никогда не видел войны. Её кошмарных физических и эмоциональных нагрузок! А это, в сумме с такой погодной аномалией текущего лета — настоящее испытание даже для меня! Бедные россияне!
А вот, кстати, и очередная боевая задача. В военную комендатуру Гудермесского района пришла супружеская чета. С жалобой пришли. Дескать стреляли ваши артиллеристы. Да не туда попали. Лошадей наших побили. Супруги занимались разведением этих благородных животных на отдалённом горном отгоне. Ну… Нужно проверить, посмотреть всё на месте. Наш БТР немедленно отправляется на инспекцию объекта. Старшим назначается начальник разведки комендатуры — немолодой уже подполковник. Десант на броню — солдаты из параллельного состава.
Параллельный состав комендантской роты — это местные жители, пожелавшие служить в составе доблестной российской армии. Они приходили по утрам, получали под роспись оружие, тащили армейскую лямку в течении дня, вечером сдавали оружие и уходили по домам. Прикольный график! Мы им не доверяли. Мало ли кого можно было «воткнуть» в это подразделение? Наверняка там были и шпионы, и диверсанты. Никто не хотел стать жертвой пятой колонны. Никто вообще не хотел остаться в этой неприветливой земле кавказских горцев. Все хотели заработать денег и вернуться домой. А дом был так далеко…
Бэтэр шёл тяжело. Камазовский двигатель, установленный конструкторами в эту железную черепаху, явно не справлялся со своей задачей. Перегретыми «сердцами» наших железных «коней» был заставлен весь ремонтный бокс роты! А на подъёме надрывающийся дизель татарских кудесников вообще закипал! Не знали наши стратеги, что на земле бывает такая жара. И не в Африке где-нибудь, а во вполне достижимых для наших интересах широтах. Хотя, кто его знает — на какой параллели заканчиваются интересы нашего гениального генштаба? И на каком меридиане…
Я давно уже понял хитрый секрет БТР-80. Нашёл ту промежуточную точку, при которой двигатель не кипел, но работа выполнялась в приемлимом режиме. Дизель, деловито урча, поднимал нашу маленькую, не особенно надёжную команду всё выше и выше в горы. В салоне сидели супруги — хозяева отгона, на броне разместился подполковник с чеченским ополчением. А на душе тяжёлым камнем лежала тревога. Нас ведь только трое. Я, наводчик, разведчик. Ополченцы из местных мне особого доверия не внушали. Пожалуй было бы лучше, если бы их вообще не было. Что у них на уме? Кто они? Да и сам этот выезд сильно смахивал на провокацию. Чёрт их знает — этих коневодов! Может специально засланные. Заманят нас сейчас… А до ближайшего блокпоста так далеко!
А вот и отгон. Хибарка, наверное для временного жилья супругов, загороженная площадка для ночного стойла лошадей, какой то сарай, видимо для хранения корма. Жарко! Этот чёртов зной убивает последние остатки воли к движению! Не только физическому, но и мозговому. Выполнение задания проходит на чистом «автопилоте»!. «Солдат бежит сначала столько, сколько может, а потом столько, сколько нужно». Старая армейская поговорка.
Мы, с наводчиком моим — Серёгой, давно уже бежим в режиме — «надо». Хотя, конечно по Серёге этого не скажешь. Человек, прошедший пятилетний контракт в Африке, в составе ВМС России, имел ярко выраженный имидж лидера. Врождённый офицерский апломб. Чечены, впервые севшие на мою броню, однажды, с нескрываемым почтением поинтересовались его статусом. Я ответил уклончиво, сказав только, что раньше он служил на флоте. Джигиты, посовещавшись, почему-то решили, что Серёга — капитан-лейтенант. Ну и ладно! Пускай так.
«Подпол» с гражданскими ушёл смотреть на последствия артобстрела. Чеченцы уселись в тени низкого, но плотного кустарника, росшего по склону горы. Мы с Серёгой остались сидеть на броне. Спина к спине, с автоматами на коленях.
Нас было не двое! БТР, на котором я «проутюжил» уже не одну тысячу вёрст по пыльным и разбитым двумя войнами кавказским дорогам, давно уже перестал быть для нас просто техникой, набором металлических деталей. Он стал одушевлённым. Объект нашей любви и заботы, а иногда и незлобных матюков, «бэтар» частенько получал молотком, или монтировкой по своим непробиваемым, бронированным «органам» за свой строптивый характер. Но не обижался.
По прежнему тащил вместе с нами тяжёлую армейскую службу, иногда капризничал, частенько «побаливал», бывало и подводил. Но это не от вредности, а от старости. На эту войну собрали и спихнули весь отработавший свой ресурс хлам! Техника, вооружение… Когда во время ночных стрельб на территории роты разорвало миномёт, убив одного и серьёзно покалечив двоих миномётчиков, вдруг выяснилось, что двухсотпятимиллиметровые миномёты, которыми был вооружён один из двух миномётных взводов, имели 1943-й год выпуска.
Я привык уже воспринимать свой мини-танк, как живое существо, как друга и боевого товарища. Маленькое, совсем не вредное чудачество. Нас было трое!
А время перевалило за полдень. Жара становилась невыносимой! Загнать машину в тень не было никакой возможности. Ни одного дерева в округе! Только кустарник. Отойти далеко от техники тоже было опасно. Всё-таки ствол КПВТ, калибра 14.5 мм., делал нашу не святую троицу более солидной и трудносъедаемой компанией. Плюс станковый «калаш», вмонтированный в башню рядом с КПВТ. Броня, способная прикрыть от пуль на этом, почти голом склоне. Да и вообще… Трое — не двое. Тогда такая мысль не казалась параноидальной.
Как-то стали не особенно внушительными все стандартные установки по поводу непобедимости хорошо подготовленного и бдительного солдата. Что мы могли контролировать в этой незнакомой, чужой местности, находясь как на ладони у любого, кто знал о нашем приезде и подготовился к встрече? Да ещё и в такой ненадёжной компании…
Жизнь, такая ценная и дорогая, упала в стоимости в разы! Риск зашёл за границы понятия — авантюра. Мы находились на полном произволе госпожи Фортуны. Как она решит, так и будет. И это не бодрило. Не особенно приятно себя ощущаешь когда не держишь ситуацию под своим контролем, а находишься в плену у обстоятельств. Хотя, по большому счёту, вся жизнь протекает примерно так. Но степень зависимости — важная штука! Иллюзия полного хозяина положения как-то комфортней, чем роль подопытного кролика. Наверное это и отличает понятия «риск» и «авантюра».
Я не выдержал. Ушёл под куст. Серёга, обладавший более внушительным запасом терпения и физических сил, остался на броне, сказав только что бы я не уходил из поля его зрения. Мы сидели в десятке метров друг от друга и боковым зрением держали в поле внимания чеченов. А те уже почти откровенно смеялись над нами! Не глупые, блин! Всё поняли. Один из них, отбросив автомат за спину, подошёл ко мне. Серёга нервно переложил свой автомат поудобнее. Я встал.
-«Друг! Перестань заниматься х…нёй! Мы такие же как и вы! Я в первую войну сбежал отсюда. Жил в Ставропольском крае. Теперь вот вернулся вместе с вами. Мне не нужны тут ваххабисты. Не бойтесь нас! Мы — друзья.» — Его эмоциональная речь и по детски честные глаза немного успокоили меня, но терять бдительность я всё же не стал.
-«Да не парься ты! Простые меры безопасности. Нам домой вернуться надо. Причём здесь вы?» — воодушевлённо вру я чечену. А он своё:
-«Братишка! Брось ты! Мы вместе с вами. Ничего не бойтесь! Здесь безопасно.» — Чеченец уходит. Я снова сажусь в тень. По науке сейчас нужно было насторожиться ещё больше. Но глаза этого, совсем не типичного представителя воинственной нации, которую я уже не плохо изучил живя в Средней Азии, и особенно во время службы в Советской Армии, совершенно сбили мой настрой бдительности и недоверия. Всё-таки как много говорят глаза о человеке! И как много может тот, кто умеет притворяться во взгляде!
Наш старший пришёл примерно через час. Дорога обратно намного легче. Вниз мой «бэтар» катится без усилий. Серёга по прежнему сидит на броне, контролируя обстановку. Мы с ним уже давно условились о том, что работая с десантом из местных, он будет поглядывать за ситуацией наверху, что бы мне не шарахнули прикладом по макушке. Всякое может быть…
Позже, когда обстановка устоялась, и на наш БТР от параллельной роты стали выделять одних и тех же людей, мы немного подружились с ними. Серёга (дурачок) даже свой адрес одному из них оставил! Обращение — «старый» прочно вошло в их лексикон общения. Им обоим было под сорок. А я до последнего дня не доверял чеченцам. И сейчас не доверяю. «Опыт — сын ошибок трудных», блин! Не хотелось совершать эти ошибки там, на чеченской войне.
Присоединяйтесь к нам:
