Опыт, оплаченный кровью. Подствольные гранатометы в боях
Опыт, оплаченный кровью. Подствольные гранатометы в боях
Мартовский день был прекрасен. Донская весна 1995 года очень приветливо отнеслась к магаданцам, проходившим трехдневные сборы на полигоне под Новочеркасском. Правда, наслаждаться природой было некогда. Мы осваивали подствольные гранатометы ГП-25 “Костер”.
Печальная правда нашей действительности: подразделение, готовившееся через несколько дней вступить в бой, впервые увидело в действии подствольники, которые уже многие годы стояли на вооружении в бывшей Советской, ныне Российской армии. Как нам удалось добиться разрешения на получение ГП до утверждения положенности, выбить их на складах ГУМТиВС в Хабаровске и доставить в отряд — это отдельная история.
Единственное, что удалось сделать дома, — наскоро изучить ТТХ и матчасть. И уже тогда восхитила сама идея подствольника: прицельный бросок на расстояние до 400 метров гранаты, близкой по поражающей силе к наступательной РГД-5! (Жизнь показала, что это не совсем и не всегда так, но об этом ниже.)
Итак, стрельбище. Первые советы инструкторов: “Не пренебрегайте входящим в ЗИП подствольника основанием возвратной пружины для автомата. Оно специально приспособлено для более надежного закрепления крышки ствольной коробки. Обязательно заменяйте на эти основания “родные” детали АКМСов. Иначе будут улетать крышки”.
К сожалению, у некоторых наших ГП ЗИПы отсутствовали, и крышки действительно стали “улетать”. Но российский солдат находчив, использовал самые разнообразные решения. Самым простым и популярным было — закрепить крышку изолентой, пропустив ее за фиксатором для магазина. Коллеги из других подразделений использовали полуразогнутые кольца от ручных гранат и тому подобные изделия.
Инструкторов на все проходившие “переподготовку” отряды на полигоне не хватало. Поэтому, наскоро объяснив нам азы стрельбы из ГП, они ушли к другим группам. Но вскоре им пришлось вернуться. Те из нас, кто поторопился и, не присмотревшись к соседям, стал стрелять в мишени, через пару выстрелов стояли, морщась и потирая плечи. Стреляли-то, привычно вжав стальной приклад АКМС в плечо. Несколько неловко было тянуться левой рукой к рукоятке подствольника. Очень длинный ход у спуска…
Отвлекся на эти детали, чуть расслабился — и отдача, гораздо более сильная, чем у автомата, крепко лупит стальной рамкой приклада в плечевой сустав. Даже бушлаты не спасали. Я попробовал, по совету одного “знатока”, стрелять, вжав приклад в бицепс правой руки, мол, “так мягче”. Действительно, мышца оказалась мягче стали: в центре бицепса образовалась приличная ямка и черно-фиолетовая гематома (две недели материл советчика!).
Наконец-то подошел старый опытный прапорщик, успевший хлебнуть декабрьского лиха в Грозном. Ловко просунув приклад под мышку, он взялся правой рукой за пистолетную рукоятку автомата, отведя локоть назад вдоль приклада, создав рычаг противодействия будущей отдаче, левой — за рукоять подствольника и, спокойно прицелившись, выстрелил. Не жесткая с виду фиксация автомата ничуть не повлияла на результат.
Разрыв ударил прямо под патронным ящиком, который мы использовали в качестве мишени. Зато такая “подвеска” действительно самортизировала отдачу. Позже мы освоили и “окопный” метод, когда приклад автомата пропускается над плечом, стрелок при этом несколько напоминает гранатометчика. Этот прием позволяет, сильно не высовываясь, стрелять над укрытиями. Но в таком положении неудобно целиться. К тому же неловкий стрелок рискует получить пистолетной рукояткой в плечо или рассечь прицельным приспособлением ГП свой лоб.
Достаточно эффективен, особенно при стрельбе с закрытых позиций, “минометный” способ, когда автомат ставится вертикально, упирается прикладом в землю и ГП используется как маленький 40 -мм миномет.
В первые дни после нашего прибытия в Грозный “духи” нас не очень тревожили. И мы, воспользовавшись передышкой, дважды провели стрельбы, в том числе и из подствольников. Наконец-то бойцы, за которыми были закреплены ГП, сумели прочувствовать это оружие и приладиться к норову своих персональных гранатометов.
Именно в те дни я убедился (и вся последующая практика только подтверждала этот вывод), что “Костер” не менее личное оружие, чем пистолет.
Самовзводный механизм, короткая линия прицеливания, короткий ствол, чувствительная отдача — все это делает подствольник по-настоящему точным только в руках сросшегося с ним владельца.
Двухнедельное затишье и объявленный мораторий на ведение огня познакомили нас и с самым, пожалуй, главным качеством подствольника именно для этой войны. Войны исподтишка, из-за угла, засадами и налетами. Выстрел из подствольника (по моему личному восприятию) ближе всего к “хлопку” малокалиберной винтовки. И если “мелкашку” трудно услышать на фоне даже легкого шума, то и подствольник, ведущий навесной огонь, особенно из укрытий, отражающих или поглощающих звуки, становится оружием-невидимкой.
Однажды несколько офицеров нашей комендатуры средь бела дня мирно отдыхали на виду у “зеленки”. Город жил своей жизнью, шумел, ревел моторами. И никто не услышал тихие хлопки подствольников, работающих за стеной кустов. Но веер разрывов в доли секунды смел наших неосторожных товарищей.
Мгновенно отреагировавшие смоленские собровцы, владивостокские омоновцы и другие сотрудники комендатуры прикрыли братишек огнем и оказали им необходимую помощь. Было ранено семь человек. На другой день один из них скончался в госпитале от ранения в живот, вызвавшего внутреннее кровотечение и перитонит. Начальника штаба комендатуры спас офицерский ремень: пробившие его со спины осколки немного не дошли до позвоночника. Еще пятеро получили менее тяжелые, но достаточно неприятные осколочные ранения. Все раненые были в шоковом состоянии и не только из-за ранений, но и от неожиданности происшедшего.
А обстрел продолжался. Серии разрывов накрывали территорию комендатуры в самых разных местах. Беспорядочная ответная стрельба постов заглушала голоса подствольников противника. И сначала было невозможно определить, где находятся нападавшие. Понятно, что в “зеленке”, но она окружала почти пятую часть периметра обороны.
Только по мертвым зонам, по направлению прокатившихся неразорвавшихся выстрелов противника и с учетом известной дальности полета ВОГов удалось сориентироваться, откуда ведется огонь. Воспользовавшись нашим замешательством, обнаглевшие боевики приблизились чуть ли не вплотную (их автоматчики даже забрались в старую кочегарку метрах в семидесяти от комендатуры), и на постах разорвалось несколько ручных гранат.
Вот тогда уже заработали наши четырнадцать подствольников и АГС. Приказав постам укрыться, мы первыми залпами накрыли полосу в непосредственной близости от постов. А затем стали работать из глубины (с максимальной дистанции) к себе. Этот прием оказался эффективным. И в данной ситуации очень пригодились (и стали у нас популярными) именно прыгающие ВОГ-25П, получившие из-за своей формы меткое прозвище — “морковки”. Изрытые торфяные бугры со вкопанными в виде неглубоких вертикальных колодцев бетонными кольцами были отличным укрытием для противника.
Но когда наши “морковки” стали ложиться сериями и рваться у боевиков над головами, это оказалось для них крайне неприятным сюрпризом. Вообще, ритмичный залповый огонь оказывает на противника мощное психологическое воздействие. Он создает впечатление невозможности укрыться от поражения, свидетельствует об организованности, хладнокровии и профессионализме ведущих стрельбу.
Бой продолжался до четырех часов утра. И на следующий день мы, в сопровождении саперов, осматривали место, с которого нас атаковали. Интерес вызвало бетонное кольцо, в котором явно нашел свой конец боевик. По краю укрытия имелись черные отметины разрывов, а на “полу” и стенках прилипли сгустки крови и мозгового вещества. Несколько следов волочения шло из-за бугров к Сунже и дальше — к лесной дороге со следами автомашин. По нашим оценкам, основные потери противник понес именно от подствольников.
После этого боя обидевшиеся “духи” обстреливали нас регулярно. Поражала точность стрельбы из ГП. Ночью зачастую накрывали наши посты с первого залпа. Понятно, что пристрелялись: посты — стационарные. Но ведь глухая, черная, южная ночь! Прицел не видно. Продолжались и были особенно опасны внезапные дневные обстрелы. Практически неслышный залп нескольких подствольников — и, пока ВОГи долетают и рвутся у цели, противник уже скрывается.
И снова подсказка ветеранов: зачищайте местность. Ищите белые крестики из спичек и деревяшек, крестики и отметки мелом на стенках, вбитые гвоздики со следами окурков, колышки и тому подобные “примочки”. Все оказалось очень просто. Достаточно раз с помощью напарника пристрелять нас в “минометном” режиме из-за любого укрытия, сделать видную ночью отметку и запомнить цифру прицела. А потом — приходи, упирай автомат в землю, целься в центр белого крестика, вершинку колышка или раскуренный бычок на гвоздике — и полетело туда, куда надо.
Этот прием хорошо известен боевикам и активно ими применяется. Но ведь он очень удобен и для наших бойцов, обороняющих заранее подготовленные позиции возле блокпостов, населенных пунктов и т.д. Вбитые полукругом колышки с соответствующими рисками или иные отметки обеспечат эффективный навесной огонь из укрытия по заранее пристрелянным целям.
Только не следует забывать про отвес прицельного приспособления ГП, позволяющий выдержать строго вертикальное положение подствольника. Тому, кто поработает головой до начала боя, значительно реже придется подставлять ее под пули.
Несколько слов об эффективности боеприпасов к ГП.
Любая граната — вещь достаточно непредсказуемая. В “мирной” милицейской практике был случай, когда Ф-1, брошенная в ходе бандитских разборок в салон иномарки, дала два конуса осколков в виде песочных часов: вверх и вниз. Сидевших в машине только оглушило и повыкидывало из салона. А того, кто успел выпрыгнуть и залечь, посекло по ногам рикошетом от нижнего “конуса”, пробившего днище автомобиля. А уж в ходе боевых действий ежедневно появляются примеры самых фантастических, как спасительных, так и губительных, “раскладов” осколков ручных гранат и различных выстрелов.
К ВОГ-25 и ВОГ-25П это относится в полной мере. В апреле 1995 года сотруднику соседнего с нами ОМОНа ВОГ попал в аккумулятор от рации, лежавший в кармане брюк, на бедре. Взрыв выбросил веер осколков в сторону и нанес только поверхностное ранение и сильный ушиб бедра. Жизнь нашего сапера, раненного с лицевой стороны в висок, спасла подбивка “Сферы”, затормозившая движение трехмиллиметрового кусочка металла. Коллега из омского ОМОНа рассказывал, как они истратили чуть ли не два десятка выстрелов, выковыривая боевика из ямки на открытой местности. При этом минимум два ВОГа влетели прямо в эту ямку. В итоге боевик, решивший больше не искушать судьбу, сдался омоновцам в относительно приличном состоянии.
Вообще, выстрелы из подствольника гораздо чаще калечат, ранят, контузят, чем убивают. Но при этом они делают свое дело — выводят личный состав из строя. В Гудермесе, во время обороны железнодорожного вокзала, сразу семь собровцев были поражены осколками от одного влетевшего в окно ВОГа.
Убитых не было, но даже те из них, кто сразу расценили свои ранения как легкие, затем, в отсутствие медицинской помощи, испытали серьезные мучения от очень болезненных, загноившихся и даже гангренозных ран.
Именно поэтому у нас в отряде с первой командировки отпал вопрос о целесообразности использования шлемов и бронежилетов. Начиналось все с ношения “металлолома” в приказном порядке. И не раз после обстрелов наши парни вытряхивали из разгрузок и чехлов броников застрявшие осколки.
Были и печальные примеры. Присланные нам на подмогу мотострелки, воевавшие раньше в других условиях и не доверявшие бронежилетам, не сразу смогли осознать правоту аборигенов комендатуры. Один из молодых офицеров, поднявшийся на позицию АГС на крыше сарая, наотрез отказался надеть броник сам и заставить сделать это бывших с ним солдат. Не успел он закончить рассуждения на эту тему, как донышко от взорвавшегося ВОГа вонзилось ему в руку, а двум солдатам осколки вспороли незащищенные животы и спины.
Кроме оборудования укрытий и использования защитных средств, простейшей, но эффективной формой профилактики потерь от подствольников (и не только от них) является повышение бдительности личного состава. К старому доброму правилу спецназа: “Ожидай неожиданное” — я всегда добавлял слова: “И не шарахайся где попало”.
Что же касается собственно качества боеприпасов к ГП, то оно, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Мое личное и разделяемое многими коллегами мнение: ВОГ-25 и ВОГ-25П по своему качеству и надежности даже близко не идут в сравнение с выстрелами к АГС-17, РПГ-7В или с любыми ручными гранатами. И это всегда нужно помнить, вступая в бой. Обязательно нужно подстраховываться, ведь бракованный выстрел может оказаться аргументом не в твою пользу.
К сожалению, действующие на Северном Кавказе террористы и иностранные наемники пока получают более качественную подготовку, чем основная масса наших военнослужащих и сотрудников МВД. У противника хорошо налажена система обмена опытом и взаимного обучения различным приемам боевых действий. В том числе и с применением подствольных гранатометов.
Сопоставимой по уровню, пожалуй, является только подготовка сотрудников российских спецподразделений. И возможно, что у кого-то из наших спецов заметки о моих “открытиях” вызовут лишь усмешку. Но почти наверняка есть и братишки, особенно среди солдат срочной службы, которым сегодня приходится срочно изобретать велосипед под названием ГП-25, чтобы выжить и успешно действовать в бою. Им я и адресую этот материал с пожеланиями удачи и победы.
Валерий Горбань.
Присоединяйтесь к нам:
