Место назначения — спецназ
Место назначения — спецназ
Действующий офицер сил спецназначения внутренних войск МВД России подполковник Олег С. – заместитель командира отряда специального назначения, участник обеих чеченских кампаний, награжден двумя орденами Мужества и медалью «За отвагу». Прежде чем оказаться в отряде специального назначения, Олег восемь лет прослужил в 22 Калачевской бригаде внутренних войск, окончил Общевойсковую академию.
«Желанье быть первым и чтоб лучшей пробы!»
5 сентября 1995 года
— Вот этот изгиб. — Олег указал водителю на крутой поворот дороги у подножия горного хребта. – Сбавь скорость. Три дня назад здесь БТР подорвался. К счастью, обошлось без потерь, только контузиями ребята отделались.
Олег, командир взвода спецназа калачевской бригады, направлялся со своими бойцами в Белоречье встречать колонну.
Когда на опасном изгибе дороги БТР миновал воронку, оставшуюся от недавнего взрыва, Олег попытался связаться с базой.
— ”Дракон”, я “Гном”. Прием!
“Дракон” – позывной командира.
Но связь боевики глушили от Белоречья до Новогрозного. Оба вида станций спецназовцев работали только на прием.
«К нам движутся гости, необходима ваша помощь» — этот радиоперехват подтвердил догадку Олега о том, что за ними следят. Он принял решение доехать до Белоречья и, не дожидаясь колонны, вернуться назад к месту недавнего подрыва.
На обратном пути впереди снова показался знакомый изгиб дороги. Олег тронул водителя за плечо…
Колесо БТРа уже зависло над воронкой, когда Олег увидел в воронке черные провода. Он только успел подумать: «Когда рванет? Сейчас или когда я их вырву?» Олег знал, что провода, ведущие к электродетонатору, надо оборвать во что бы то ни стало. Он спрыгнул с БТРа, зажал провода в кулаке, рванул их со всей силы и побежал по хребту туда, откуда тянулся провод. Водителю, обернувшись, крикнул: «Жми на всю железку!» Хоть Олег и постригся перед командировкой под ноль, ощущение у него было, что волосы на голове шевелятся от ужаса.
Водитель выжал из БТРа все что можно. Транспортер перелетел воронку как на крыльях. А Олег добежал с проводами до арыка, выскочил на плато, где мальчишка-пастушок пас коров, и увидел концы проводов, привязанные к кусту. Их оставалось лишь свести вместе, чтобы БТР вспороло взрывом…
Как потом посчитали, Олег намотал двести двадцать метров провода. Приехавшие на место саперы и разведчики отрыли в старой воронке минометную мину и два удлиненных кумулятивных заряда по двадцать пять килограммов тротила каждый. Один из зарядов так и не удалось извлечь, пришлось взрывать его на месте. Олег видел воронку, оставшуюся от этого взрыва. Если бы боевики выполнили задуманное, вряд ли кто-то в БТРе остался бы в живых. А ведь следом шла колонна с боеприпасами…
«Страх – это мерзостное чувство, — думал Олег, возвращаясь со своими бойцами на базу в Бачи-Юрт. – Страх испытывают все без исключения. И страх должен присутствовать, не должно быть трусости и бездействия. А страх заставляет выживать и принимать хоть какое-нибудь решение».
Олег вывел для себя эту простую истину. Простую на словах, но не для всех приемлемую на деле, а тем более на войне.
Он смотрел на горы, на изрытую взрывами землю. Только две недели назад было распределение в училище, и вот уже командировка в Чечню.
Со своими друзьями, однокурсниками Олег давно готовился к войне. Еще с тех пор, как на втором курсе решил, что единственный верный путь для него – это спецназ. В начале девяностых попасть в отряд «Витязь» значило попасть в Эльдорадо. Настолько же прекрасно, насколько и недостижимо.
В Персияновке, в учебной части, Олега и его друга Игоря Амелина не столько занимали теоретические и общеобразовательные предметы, сколько интересовали огневая подготовка, вождение и спорт. Они жили мечтами о спецназе и готовились к войне, не жалея сил, чтобы потом спасти и людей, и себя и выполнить поставленную задачу.
Из-за тренировок в спортивном городке Олег с Игорем опоздали на распределение, и в 7-й отряд, куда Олег стремился, он не попал. Игоря Амелина направили в Краснодар. А начальник отдела кадров, подполковник, предложил Олегу идти служить в калачевскую бригаду.
— Если у вас там нет спецназа, убегу еще по дороге, — честно предупредил Олег.
Но его не обманули. Через несколько дней Олег был назначен командиром взвода спецназа и уехал в первую свою горячую командировку.
Август 1996 года
22 Калачевская бригада перемещалась по Чечне в качестве мобильной группы. Она своевременно реагировала на ситуацию в республике и участвовала в спецоперациях. Потом бригаду отвели под Ассиновскую. В Бамуте сложилась напряженная ситуация. Но 6 августа получили приказ двигаться на Грозный. И 8-го уже были на окраинах Грозного в месте предполагаемого прорыва боевиков в сторону Алхан-Калы и к Терскому хребту.
Из Черноречья боевиков теснили, и лучшим местом для их прорыва был Заводской район, промышленная зона, где удобно прятаться и удобно вести огонь. Еще с первого штурма Грозного улицы потеряли прежние очертания, посреди улицы могли расти камыши, вместо заводских построек остались руины и груды камней. Никаких ориентиров, каменная ловушка для тяжелой техники.
Задача перед спецназовцами 22 бригады стояла предельно ясная, но трудновыполнимая: расположившись вдоль Индустриального шоссе, не просто сдерживать остервенело рвущихся на прорыв боевиков, но и самим идти в глубь района. Действовать поэтапно – сначала прорваться к комендатуре Заводского района, где в окружении были наши, закинуть им боеприпасы, воду, обеспечить эвакуацию раненых и подход подразделений бригады. Затем достичь 13-го КПП, а потом добраться и до железнодорожного вокзала.
Как две встречные волны, боевики и наши бойцы накатывались друг на друга и, теряя людей, отступали на прежние позиции. Разведчики, отправившиеся в глубь района, дошли до нефтяного отстойника и попали в засаду. Олег услышал их просьбу о помощи по рации.
Спецназовцы сквозь перекрестную стрельбу, взрывы гранат и мин бросились выручать братишек. Среди разведчиков были раненые и контуженые. Группа спецназа обеспечила им отход и вытащила из окружения. В горячке боя показалось, что спасли всех, а когда вернулись на базу, хватились химика сержанта Гридина.
Позже Олег узнал, что в Гридина выстрелили из гранатомета, и он остался лежать там, на месте боя, без сознания. А очнулся, когда свои уже ушли. Он увидел костер, подполз. Вокруг костра сидели боевики.
Его схватили, жестоко пытали и убили. Через несколько дней его передали в обмен на боевиков, взятых в плен.
Три дня Олег со своим взводом безуспешно пытался прорваться к комендатуре, используя приданные им два БТРа и БМП. Но боевики давили в ответ все сильнее. Друг Олега – Виталий Неелов произнес: «Однако неприятель теснит…» Это всех позабавило, но потом стало не до смеха. Бандиты пытались отсечь прорывавшуюся группу. Им не удавалось. Тогда они пробили емкость с нефтью, и перед спецназовцами серьезной преградой встал столб черного густого дыма. Выскочить из-за дыма в неизвестность – значит рисковать людьми и малочисленной техникой. На скорости и в кювет заехать недолго.
Обнаглевшие боевики садились верхом на забор, возвышавшийся метрах в тридцати от наших позиций, и стреляли из гранатометов. Бойцов засыпало осколками. Раненых и контуженых не успевали эвакуировать.
Стоять так и дальше, практически в бездействии, не имело смысла, это вело только к потерям. Решения рождались спонтанно, в ответ на ежесекундно менявшуюся ситуацию. Чтобы избавиться от гранатометчиков, оседлавших забор, ствол БМП опустили и бронебойно-трассирующими начали стрелять по железнодорожной насыпи. Забор усыпал град осколков вперемешку со щебенкой, что увеличило зону поражения. К БТРам привязывали поваленные деревья, чтобы была хоть какая-то противокумулятивная защита. Другое дерево на тросе тащили за БТРом, и бойцы под прикрытием веток могли передвигаться.
Комендатура просила о помощи. Пока командование пребывало в нерешительности, боевики сориентировались и обрушили на спецназовцев шквал огня.
Рядом с Олегом взорвалась минометная мина. Его крепко контузило. Кружилась голова. Когда они выбрались из-под обстрела, он попытался закурить.
Втянул в себя сигаретный дым и потерял сознание.
На следующий день наступило перемирие. О нем Олег узнал позже, и эта неутешительная новость неприятно поразила его…
Их было шестеро более-менее легкораненых – они хотя бы могли передвигаться на своих двоих. Аркадий Скиндер – начальник группы, бойцы – Артур Авдалян, Алексей Шакуров, разведчик Артем Уймин и еще один разведчик, откуда-то с севера. Олег не запомнил его фамилию.
Во Владикавказе, куда их эвакуировали, они пробыли сутки, а потом отправились в Моздок, где раненых ждал Ил-76.
Тряслись в автобусе. Тяжелораненые с переломанными костями от осколочных ранений. Каждый второй был с аппаратом Илизарова. Прямо перед Олегом сидел офицер, у него плечи были нашпигованы железными спицами, он даже шинель не мог надеть. А погода уже стояла прохладная. Пошли дожди…
В аэропорту в Моздоке скопилось около двухсот лежачих раненых. Там были и армейцы, и ребята из внутренних войск. Носилки с ними стояли везде, где только можно. Их грузили и грузили в самолет, и казалось, эта мрачная очередь никогда не закончится. Олег с друзьями помогли с погрузкой.
Посмотрев на все это, Олег сказал:
— Мне стыдно в глаза глядеть парням с такими тяжелыми ранениями. Лететь – только место занимать. Мы-то, братишки, еще ничего? А?
Аркадий кивнул, и другие согласились. Развернулись и поехали в группу специального назначения войсковой части в Моздоке. Там их гостеприимно приняли, накормили, напоили, собрали денег на дорогу. На эти деньги удалось купить один билет на шестерых, благо уже отпускной сезон закончился и поезда уезжали с юга полупустые. Поезд Кисловодск — Новокузнецк довез их до Волгограда. Там они собирались лечь в госпиталь.
Олег смутно запомнил дорогу. Было ощущение, что его избили, ничего не хотелось, мелькали эпизоды боя, а в ушах стояли звуки беспрерывной стрельбы. Они сливались с перестуком колес поезда и с дождем, барабанившим по оконным стеклам вагона.
Букет чувств – подарок войны
Лето 1999 года
Солнце, река, горячий песочек – отдыхай, не хочу. Да вот что-то не отдыхалось Олегу. Было не слишком приятное ощущение неприкаянности и ненужности. Группу спецназа в бригаде расформировали. В конце 1998 года перестали существовать все группы специального назначения в полках и бригадах. А в Чечне очередная война грядет…
Функции штурмовых подразделений возложили на плечи разведчиков. Разведчики всегда впереди, и погибают они, чтобы спасти тысячи людей. Так их и беречь по мере сил надо, а не бросать на штурм.
Вместе с расформированием групп специального назначения ушли в прошлое и квалификационные испытания на право ношения крапового берета в полках и бригадах. А ведь это испытание – проверка бойцов, пробный камень для любого спецназовца. Сможет ли он почти за гранью физических возможностей проявить себя достойным образом, преодолев все трудности, спасти товарищей. И такое испытание должны проходить все – от рядового до командира.
В бригаде был заведен такой порядок – в испытаниях участвовали все. Вместе бежали, стреляли – все вместе сдавали нормативы, а когда дело доходило до этапа рукопашного боя, испытание продолжали только те, кто был допущен по положению о квалификационных испытаниях.
«И вот теперь, когда боевики напали на Дагестан, когда начинаются события и в Чечне, — сердился Олег, – командир сначала направляет меня туда в составе рекогносцировочной группы, а потом, когда бригада тоже прибыла на место, отсылает меня домой. Ты, дескать, мне не нужен. А я же просил меня оставить! Ведь у меня какой-никакой опыт. Он и слушать не стал. Велел отдыхать».
Олег снимал частный домик у Лидии Кузьминичны. Он называл ее попросту — Кузьминична и в этот вынужденный отпуск общался с ней подолгу. Кузьминична — настоящая казачка и по внешнему виду, и по своим убеждениям, и по воспитанию. Она пережила Великую Отечественную, схоронила двоих сыновей, хорошо помнила Сталинградскую битву. Она знала, что Олег воевал, что снова собирается в командировку, и часто с тоской посматривала на своего беспокойного жильца.
Не прошло и недели вынужденного отпуска, как поступил приказ усилить бригаду на двести человек и пять БМП. Олег на этот момент был заместителем начальника штаба оперативного батальона. Вместе с другом, старшим помощником начальника штаба бригады по разведке Сергеем Басурмановым они отправились в Кизляр.
Уже там, в Кизляре, начались потери. Рядом с местом расположения бригады тянулась запутанная система каналов, замаскированных самой природой густыми камышами. Считалось, что эта зона контролируется местной милицией. Но боевики приезжали туда, переодетые в милицейскую форму, маленькими группами прятались в каналы и стреляли по нашим бойцам. Так убили гранатометчика Лукьянова, пуля попала под бронежилет.
Разведчики преследовали боевиков и несколько раз ставили засады. Двоих бандитов взяли в плен.
Их бригаду сменила 34-я бригада. А 22 калачевская пошла на Буйнакск. Олег знал, что планировалась какая-то крупномасштабная операция. Бойцов усиленно тренировали в горных условиях.
4-й батальон бригады находился в Новолакском. Там у них творилось что-то страшное. Боевики схватили замкомроты Василия Ташкина и нескольких его бойцов и публично казнили их в населенном пункте Тухчар…
Басурманов со своими бойцами вернулся из разведки, и прогнозы у него были мрачные. Кадарская зона ничего хорошего не сулила.
29 августа 1999 года
Всю ночь накануне бойцы 1-й роты 1-го бон калачевской бригады пробирались по ущелью к селу Карамахи, чтобы блокировать его с западного направления. Лил проливной дождь, почва уплывала из-под ног липкой жижей. Танк съехал в пропасть, к счастью, никто не пострадал, и танк вытащили. Тучи барражировали по ущелью.
Олег только успевал отирать дождевые капли с лица. Одежда промокла до нитки. И мысли в голове бродили невеселые. Разведчики бригады уничтожили на горе Чабан ретранслятор, но боевики их блокировали, готовили последний штурм. Разведчики уже сутки ждали подмоги. Там же были и наставник Олега в боевом деле начальник разведки бригады подполковник Александр Стержнев, и друг Михаил Илларин, командир разведроты.
29 августа разведчики 8-го отряда вытащили братишек с Чабана. Погиб Басурманов, был смертельно ранен старший лейтенант Михаил Солодовников – командир взвода разведроты, бывший подчиненный Олега по группе спецназа. Много раненых…
Из-за дождя и плохой видимости бойцы вышли слишком близко к западной окраине села, и уже в семь утра начался бой. Дома в селе построены надежно, да еще укреплений и укрытий боевики понастроили из буковых бревен в три наката. А бойцы бригады, какие окопы успели за ночь отрыть под проливным дождем, тем и довольствовались.
Бой завязался, и почти сразу в БМП Р-269, в прицел, попал ПТУР, погиб наводчик Рыбьяков. Взрыв был такой силы, что башня бронемашины лопнула пополам. Погиб подчиненный Олега из бывшей группы спецназа рядовой Рыжков. Потери пошли одна за другой. Раненых было очень много. Снайперы боевиков донимали стрельбой.
Стали отходить. Закрепиться было негде – фундамент новостроек не укрывал от шквального огня со стороны села. Если бы знать, что со стороны перевала Волчьи ворота продвигается еще батальон бригады… но связи с ним не было.
Отходили, скрипя зубами, в надежде сохранить оставшихся. Неелов шел последним, в полный рост, не пытаясь укрыться, презирая пули, летевшие ему в спину, и тех, кто стрелял. Настоящий отчаянно смелый офицер.
По замыслу, бригаду планировали высадить в трех точках, блокировать село и дать СОБРам и ОМОНам возможность зайти и проводить свои мероприятия. Но только не учли, что силами трех батальонов в горной местности делать нечего. Территория Кадарской зоны – это огромная каменная чаша. Чтобы как следует ее заблокировать, требовалось как минимум три бригады.
Руководство сначала решило отвести на доукомплектование 1-ю роту. Но уже на следующее утро, 1 сентября на вертолетах их закинули на высоты, и бойцы пошли на штурм. Снова в бой. На помощь подошли десантники и отряды спецназа.
8 сентября в первой половине дня в огневые клещи была зажата группа 20-го отряда. Силы 1-й и 3-й роты 1-го бон бросили на штурм западной окраины селения Карамахи. Была поставлена задача – закрепиться на первой линии домов. Об итогах штурма говорить тяжело. Потери были большими.
13 сентября село Карамахи было взято, следом взяли и Чабанмахи.
Вместо того чтобы по предложению правительства Дагестана отправить солдат бригады после тяжелых боев в дом отдыха, к морю, их расположили на две недели рядом с заброшенными канализационными отстойниками какого-то предприятия в окрестностях Бабаюрта.
В Кизляре после двух недель такого «отдыха» они сменили 34-ю бригаду, которая ушла в Чечню. Скоро и бригаде предстоял путь по местам былой славы – Аллерой, Центорой, Бачи-Юрт. До боли знакомые названия.
И страх, и радость, что придется заниматься своим привычным делом, и опасения, и решимость, и злость, и ненависть, и печаль от уже случившихся невосполнимых потерь, и предчувствие новых, неизбежных… Все чувства сплелись в клубок, всем ощущениям нашлось место. Они приводили в смятение Олега и одновременно делали предельно собранным и настроенным решительно.
А тут еще последовало, уже во второй раз, предложение перевестись в отряд специального назначения. Но в это же время Олегу в бригаде предложили занять должность старшего помощника начальника штаба по разведке — вместо погибшего Басурманова. Олег остался со своими до конца. Надо было рассчитаться за ребят.
31 декабря 1999 года
Подарок на Новый год – передислокация в Грозный на смену штурмовавшему город 17-му отряду. Во взаимодействии с 255-м полком 20-й мотострелковой дивизии приступили к штурму.
14 января прошел сигнал, что на молочном заводе боевики применяют газ. Белый газ стелется над землей, и надо срочно доставить к заводу химиков. Олегу командир приказал выяснить ситуацию вместе с химиками.
Ночь. Петропавловское шоссе. Линия соприкосновения с боевиками проходила по Сунже, частично по шоссе, по частному сектору и вдоль кладбища.
БТР Олега обстреливали слева из-за Сунжи из СПГ-7. Темнота кромешная. Только трассеры видно, да ракета или разрыв иногда осветят дорогу. Олег сидел на спинке командирского кресла и пытался навести своего наводчика на стрелков за Сунжей.
Уходили от возможного поражения и разрывов гранат, когда вдруг раздался сильнейший удар и скрежет железа. В темноте в БТР влетела армейская БМП. Острым носом, как консервным ножом, вспорола бок БТРа. Водителю Василию Плахотнику выбило передние зубы, Олегу распороло лицо. Станция влетела в командирское сиденье и пробила его навылет. К счастью, Олег сидел на спинке. Химики в десанте не пострадали. БТР развернуло, и нос БМП распорол еще и заднюю часть. Обматерили друг друга, посетовали на темноту и беспрерывные обстрелы и разъехались.
Олегу надо было во что бы то ни стало доставить химиков на завод, а уж потом лечить разбитое лицо. Задание выполнили. Правда, оказалось, что белый газ не химия, а маскировка боевиков, дымы, которые из-за влажной погоды прижимало к земле, и оттого они выглядели так зловеще, давили на психику.
Когда Олег вернулся на базу, его ожидала смена. Он получил командировочные, по дороге домой заехал в Червленную, где стоял медицинский отряд. Олегу предложили госпитализацию, но он отказался и стал добираться до Волгограда, чтобы лечь там в уже знакомый ему госпиталь.
«Не сижу за решеткой в темнице сырой…»
Весна-лето 2000 года
Это ж надо: не видеться с братом много лет, а встретиться в Чечне! Из-за беспрерывных командировок Олег давно не ездил в Миргород к родителям. А старшего брата Виталия встретил в Грозном. Виталий служил в 7-м отряде, а в Грозном был в разведотделе Северо-Кавказского округа и курировал 19-й отряд, который взаимодействовал с калачевской бригадой. Так и встретились. Да поговорить-то толком не удалось…
Олега в тот момент занимал завод «Красный молот». Там случались частые подрывы нашей техники. Засады и ночные операции не приносили ощутимого результата.
В ночь на 30 апреля в засаде взяли водителя прокурора Ленинского района. Он после десяти вечера (а был комендантский час) выискивал в руинах какие-то железки. Документы у него были выписаны непрофессионально, от руки. Надо было доставить его в комендатуру.
1 мая по рации узнали, что в скверике около завода из гранатомета обстреляли инженерную разведку. Бойцов и служебных собак обожгло, но никто серьезно не пострадал. Подбитый БТР дошел до Северного и там встал. А боевики получили по полной от разведчиков, которые осуществляли прикрытие саперов.
Вечером того же дня задержанного повезли в комендатуру. Олег приказал водителю остановиться. В ближайшем дворе, мимо которого они проезжали, толклись какие-то подозрительные мужчины. Они могли быть связаны с обстрелом инженерной разведки. Тем более они вдруг ни с того ни с сего начали кричать и ругать разведчиков. Олег приказал проверить у них документы, а когда эти люди попытались оказать сопротивление, их задержали.
В комендатуре водителя прокурора отпустили, а трое задержанных, по сведениям оперативников, оказались активно действующими боевиками. И в результате этой проверки выяснилось, что начальник охраны завода «Красный молот» занимается легализацией боевиков. Успех был налицо.
Но Олег уже предчувствовал, что все произойдет по известному закону Мэрфи: «Если ты думаешь, что ты все продумал, что-то обязательно будет не так».
И уже вечером в бригаду прибыл прокурор Ленинского района с острым желанием арестовать начальника разведки, а обязанности начальника тогда выполнял Олег.
Но командир бригады Игорь Олегович Морозов жестко сказал: «Вы никого не получите! Те, кто из задержанных не виноват, будут отпущены, а с теми, кто виноват, будем разбираться».
После этого случая боевики заметно поутихли в районе завода «Красный молот».
Зато на консервном заводе в Грозном по ночам повадились работать снайперы боевиков. Обстреливали блокпосты. И подкрасться к заводу незаметно никак нельзя: и днем засаду не высадишь – у боевиков везде глаза и уши, и ночи летние, светлые – издалека все видно.
Олег помозговал со своими разведчиками, и родился план незаметной высадки бойцов в засаду. Как сильно обычно мешала войскам чеченская грязь, в которую превращались дороги после дождей, так же сильно помогла чеченская пыль на летних дорогах.
Разведчики сыграли радиоигру. Боевики прослушивали переговоры и услышали, что произошло нападение на блокпост, и там срочно требуется подмога. Десять БТРов на скорости понеслись по дороге, вздымая клубы пыли…
После ночной засады они привели двух боевиков…
Осень 2004 года
Правильно в народе говорится: «По третьему разу огня высечешь». Так вышло и у Олега с переводом в отряд специального назначения. С третьей попытки, после окончания Общевойсковой академии, Олег все-таки вернулся к службе в спецназе.
(Некоторые фамилии в очерке изменены).
Ирина ДЕГТЯРЕВА. Фото из архива автора
Присоединяйтесь к нам:
