Военные пацаны (сборник) Андрей Ефремов Обычных российских ребят судьба бросила в самое пекло чеченской войны: выживай как знаешь. И испили они эту горькую чашу до самого донышка. А на донышке – кровь и грязь; пей, не захлебнись. И еще поняли солдаты, что нет в этой войне никакого смысла. Ни для них самих, ни для их врагов. И те, и другие страшно устали от нелепости происходящего. Ведь еще совсем недавно дружили, в гости друг к другу ездили, а теперь горло перерезать норовят. И кажется бойцам, что этот жестокий абсурд никогда не закончится… Андрей Ефремов Военные пацаны От автора Все имена и фамилии в произведении – вымышленные, территориальность и точность в хронологии событий не гарантированы. Особо подчеркиваю – это сочинение есть плод буйной и безудержной фантазии автора, отчасти основанное на реальных документах. Несмотря на все попадающиеся в тексте клятвенные заверения автора, что, мол, «так оно и было», не верьте, даже если найдутся живые «свидетели» описываемых событий (не сомневаюсь – найдутся): любые совпадения в чем?либо – чистая случайность. Набравшись храбрости, решил затронуть и вопросы религии, но не с целью оскорбить чувства верующих (сам верующий), а только с тем, чтобы показать, какие пародийные ситуации иногда складываются в духовной сфере при неправильном понимании сути вопроса. Где гротеск, а где серьезно, в этом читатель, уверен, сумеет разобраться. Также автор во многом не согласен с мыслями и поступками некоторых действующих в повествовании лиц. Пролог Глаз боязлив, рука храбра.     Чеченская пословица До чего же мерзкая погода: мрачные, низко висящие из?за своей тяжести разлохмаченные тучи, моросящий с ночи дождь… Чувствуется: совсем скоро он уже растопит весь снег, глинистая грязюка начнет приставать к обуви, мешая при ходьбе, одежда насквозь промокнет и начнет противно липнуть к телу. Снег останется только на высотах, которые находятся гораздо выше расположения группировки. Судя по всему, дождь обещает быть затяжным и вскоре перейдет в ливень. Со временем ливни переполнят окопы водой, и те превратятся в овраги; вытиснувшаяся из них вода пробьет русла для множества новых ручейков. Безобидно выглядевшие поначалу горные ручьи соединятся и станут грозными, несущими опасность потоками. Возникнут оползни. Бурные, вспененные массы мутной воды задвигают по горным рекам огромные валуны, под могучим напором разрушатся опоры мостов. Для того чтобы не мешать изредка проезжающим по серпантину машинам, спецгруппа выбрала место, где дорога пошире, БМП поставили у обочины. До обеда не проехало ни одного автомобиля. Все сидят в бэхе[1 - Бэха – БМП, боевая машина пехоты (жарг.). (Здесь и далее прим. автора.)], лясы точат. Из-за поворота показался знакомый райотделовский «УАЗ» с ингушскими сотрудниками, тормознул. –?Здогово, мужики! – сильно картавя, поприветствовал Владислав милиционеров. –?Салям, Вахид, как дела? –?Тоска, епти… – Влад протиснулся в битком набитую машину. – Какие новости, мужики? –?По телику минус три обещают. Когда эта зима кончится? –?Вам виднее… А еще что нового? –?В Назрани стреляют. –?А где ж не стгеляют… * * * Пока ничего не происходит, можно посидеть в тишине, от нечего делать подумать о жизни. Хизир сидит на ступеньке крыльца едва ли не единственного в этом районе чудом «уцелевшего», полуразрушенного дома на окраине города. Забора давно уже нет – это крайний дом, метрах в пятистах дальше проходит дорога. Если смотреть со стороны дороги, окраина города представляет собой бесконечную полосу какого?то хлама, состоящего из нагромождений переломанного кирпича, блоков, покореженных железобетонных конструкций. Куски сломанной горелой мебели, штукатурки и цемента – все напоминает о том, что эти завалы были когда?то жилыми домами. Будто с гигантской стройки навезли огромные кучи строительного мусора. Но если через эти навороты пройти немного дальше или просто взобраться повыше на какую?нибудь кучу, то откроется вид и на сам город, где мрачно зияют пустыми, просвечивающими насквозь оконными проемами многоэтажные скелеты мертвых домов. По дороге проехал старенький «Москвич». Сидящие в нем люди никому не интересны и не нужны, тем не менее они все-равно куда?то спешат. Счастливые люди – в этом хаосе у них есть какие?то житейские дела. Может, это семья? Машина притормозила перед невидимой отсюда рытвиной, аккуратно объехала, двинулась дальше. Появилась женщина с тяжелой матерчатой сумкой в одной руке, за другую уцепилась маленькая девочка, наверное, дочь. У Хизира тоскливо сжалось сердце – вспомнил свою семью… Вот и то, что нужно, – «ГАЗ-66» с брезентовым верхом, движется быстро, будто спешит. Хизир вынул из кармана маленькую, размером с полтора спичечных коробка, китайскую игрушку – маломощную детскую радиостанцию, повернув колесико выключателя, положил большой палец на кнопку передатчика. Как только военный грузовик поравнялся с ориентиром – небольшим придорожным бетонным столбиком, Хизир вдавил кнопку тонального вызова в корпус игрушки. Удачно получилось: минный заряд был настолько мощным, что машина даже не успела выскочить по инерции, как это часто бывало в подобных случаях, из клуба объявшего его пламени и смолистого черного дыма. Чудовищной силы взрыв унес жизни двадцати трех человек. Отбросив уже не нужную «игрушку» в сторону, Хизир встал, накинул на голову капюшон плаща, поправил на плече ремень автомата, развернулся и не оглядываясь зашагал через руины в сторону города. Видеокамера Переселение – разорение.     Чеченская пословица Расплескав на узкой речушке радугу, в поселок стремительно ворвалась БМП с солдатами на броне. Тут же с трех сторон на машинах – омоновцы со спецназом батальона внутренних войск. Сама же глухая горная деревушка заранее оцеплена по периметру гвардейцами-десантниками. Рассадник ваххабизма уже заранее распределен по секторам, все участники операции в мельчайших деталях знают свои задачи и проверяемую территорию. Подразделения действуют четко и слаженно; кажется, даже команд командиров не слышно. Проверяется каждый дом, подвал, чердак. Задерживаются все не успевшие скрыться подозрительные лица, которые сразу же передаются из рук в руки сотрудникам ФСБ. Еще немного, и они под давлением неопровержимых улик и прочих подобающих случаю воздействий, предъявленных в момент истины, признаются во всех своих грехах. Особо опешившие от неожиданности, не отходя от кассы, вернее, от кровати, указывают на местонахождение своих схронов с оружием. Один из задержанных бандюков, как выяснилось чуть позже, даже оказался причастным к похищению московских журналистов. Во дворе одного из домов стоит внушающий подозрение большущий стог сена. Бойцы – парни шустрые, работы не страшатся: стог с помощью подобранных тут же на месте палок быстро разлохмачивается, после чего группа продвигается дальше. Через ров, по бревну – в соседний двор. Прямо посреди двора находится пасека в двадцать ульев. Но воинам и пчелы не помеха, для экономии драгоценного времени калитку они не ищут – просто пробивают пролом в и без того шаткой изгороди. Работа оказывается напрасной: ни пчел, ни бандитов на месте нет. Меда, и того нет – даже не намазано, но это к делу не относится. Дети низовий, непривычные к высокогорным условиям, от нехватки кислорода и быстрого ритма начала операции задыхаются, но тем не менее целеустремленно продвигаются к зданию поселковой администрации. Некоторое время отдыхают те, которые в прикрытии. Метров через пятнадцать-двадцать группы меняются ролями: прикрывавшие становятся авангардом, авангард – прикрытием. Разбившись на двойки-тройки, зачищают кабинеты. Центр сельской бюрократии оказывается пустующим, но, судя по основательной загаженности, пустует он не всегда, и видно, что жизнь там иной раз все?таки бурлит. Вытащив из какого?то обмазанного глиной, скособоченного сарая очередного ошалевшего бородатого, воины отправляются в поселковую школу. Два бойца зачищают помещения… * * * –?…Диктофон… Прибор ночного видения – пять штук. –?Понял. –?Та-ак, следующий момент – спутниковый телефон, одна штука, – полковник поставил галочку в списке, – зарядник… Пользоваться умеешь? –?Умею. Зам начальника отдела связи МВД ответом удовлетворен, но, внимательно посмотрев на меня поверх дужки очков, все?таки подчеркивает: –?Вещь дорогая, а связь, сам знаешь, еще дороже. Так что поаккуратнее там с техникой. –?Знаю. – Упаковывая дорогостоящую вещь обратно в красивую упаковку, убедительно заверяю: – Приложу все усилия, оправдаю. Шеф достал из очередной цветастой коробки нечто красивое, изящное и непривычно маленькое: –?Видеокамера «HITACHI» – одна штука, кассеты… Ну, это тебе объяснять не надо… –?Надо. Как это «не надо»? – Перебиваю, уже примеривая удобный ремешок камеры к ладони и сочно хрустя липучкой. – Требую объяснений, товарищ полковник. Вещь для меня незнакомая, и строить из себя всезнайку я не намерен. В то время подобную микроэлектронную роскошь имели только новые русские да бандиты. Босс сделал вид, что не удивлен и, пригладив седые усы, продолжил терпеливо разъяснять, на какие кнопки и в каких случаях нажимать. Объяснил доходчиво, как малому ребенку, даже инструкцию на английском языке изучать не приходится. –?Ну, с Богом, Николаич, – трогательно прощается зам, – береги себя. – И, все?таки не сдержавшись в своих чувствах, приобняв за плечи, добавил: – И вверенное имущество тоже. Из всего вверенного я сразу же облюбовал одну только видеокамеру и берег ее до конца командировки как зеницу ока. Хорошая это штука – видеокамера. За вечер до отправки успел заснять на пленку всю семью, друзей. Благодаря ей в ту командировку, когда о видеокамерах простые люди знали только понаслышке, на небывалую высоту был поднят статус отряда во всей войсковой группировке. Кажется, ни одни из именин, операций и других событий не обошлись без этого передового технического достижения человечества. Поневоле пришлось побывать везде и со всеми. Признаюсь, порой было трудно, иной раз от утомления и усталости буквально с ног валился, особенно по праздникам. Радость и горе, война и мир, СОБР и ФСБ, ДШБ и ВВ и всякие прочие АБВГД – все зафиксировано на магнитную ленту посредством бездушного аналогового сигнала; процесс называется видеопротоколированием. Многие и многие из тех видеодокументов находятся сейчас в архивах различных спецслужб. И солдаты, и офицеры, и все желающие посылали домой свои видеоприветы на огромных черных видеокассетах. У солдат, конечно же, не было возможности лично отправить посылку с кассетой – их же никто не отпустит; они просто просили наших, выезжающих по каким?либо делам в Ханкалу или Моздок бойцов, и никто им не отказывал. Разлука с близкими людьми на долгий срок не воспринималась уже так болезненно. Наверняка многие помнят события 7 января 2000 года, метко названные новостными репортерами «Кровавым Рождеством», когда весь мир облетели очередные страшные кадры чеченской войны: как якутский ОМОН попал в засаду в Шали. В тот день отряд лишился одного пулеметчика и командира. Но эта запись – уже не моя заслуга. Позже в отряд была подкинута и бандитская кассета с видеозаписью того события, заснятая уже с их стороны. При первом обстреле в той командировке я совершенно забыл про камеру, схватил по привычке автомат и вспомнил о ней, уже будучи в окопе. Возвращаться за ней в палатку уже было поздно, да и опасно. Впоследствии же я частенько бегал без автомата, но зато с камерой в руках, и никто меня за это не ругал. Но, надо признать, особо и не нахваливал. * * * После долгого, тяжелого и утомительного дня я лежу, закинув усталые ноги на спинку кровати, и в сладостной дреме предаюсь фантазиям, будто я с супругой своей, Марфой Терентьевной… Сладостным иллюзиям не дает развиться до логического завершения скребок чьего?то ногтя по голой ступне: –?Паяльник (это мой позывной, который я сам себе и выбрал), давай видик посмотрим! В ответ пытаюсь ткнуть потревоженной пяткой в сторону источника звука, – кому ж понравится бесконечное и наглое прерывание фантазий на самом интересном месте: –?Не шуми, подлец! Не видишь – связист отдыхает! – Не попадаю. –?Антоха… –?…Ну давай посмотрим сегодняшнее! Вытиснув из груди мученический стон: «Никакого почтения к немощным и старым!», торопливо подключаю шнуры видеокамеры к телевизору, после чего возвращаюсь на лежбище и вновь пытаюсь предаться приятным фантазиям. На этот раз моя благоверная, давно уже утратившая способность легко и грациозно двигаться, с двумя высокими и сверх меры накачанными сантехниками… тьфу ты… что за наваждение, стоит только отойти! Всем почему?то весело, а меня начинают грызть муки ревности. Ребятки с интересом просматривают видеозапись… * * * …Вытащив из какого?то скособоченного, обмазанного глиной сарая, стоящего во дворе единственного в деревне двухэтажного особняка с зеленой крышей, очередного ошалевшего бородатого, воины отправляются в пустующую деревенскую школу. Двое бойцов зачищают помещения. Один резко распахивает дверь, другой бодро водит стволом винтовки в проеме. Ну, и так далее, как положено. Красота! Любо-дорого смотреть на отработанную слаженность движений, на доведенную до автоматизма технику зачистки, чувствовать локоть товарища. Одно только выражение лиц чего стоит! Все действо выглядит не как боевая операция, а как некое наглядное учебное пособие для начинающих борцов с терроризмом. Ой, а это что за мордоворот в кадре?.. Прошу прощения, этот добрый и всегда невозмутимый малый – Владислав Сылларов. Широко зевая и заслонив своей широкой… кхм… фигурой всю картину происходящего, он степенно выходит из соседнего помещения, но, проследив направление глазка камеры, спохватывается: война?то еще, оказывается, не закончена… Кстати, выяснилось: красивый двухэтажный дом с ядовито-зеленой крышей в свое время принадлежал тому самому дагестанцу, которого бандиты в свое время наглым образом «выселили» как нечеченца. Куда ушел этот аварец со своей семьей – пока никто не знает. Дневник наблюдателя Два врага под одной крышей не уживаются.     Чеченская пословица Дело происходило на степном блокпосту в конце утомительно жаркого лета. Командир сводного отряда, борясь с таким негативным явлением, как бездельничанье постовых на наблюдательной вышке, решил внести посильную лепту в борьбе с этим злом. В качестве орудия беспощадной борьбы со злом командир на полном серьезе остановил свой выбор на обыкновенной школьной тетради в сорок восемь листов. На обложке, от руки, аккуратно синим фломастером выведено: «Дневник наблюдателя»; сзади: «прошнурована, опечатана, подписана». Подобную тетрадь, имевшую название «Дневник снайпера, г. Грозный», я нашел гораздо позже, уже в Якутске. Срок ее активной жизни, судя по двум пунктуальным бюрократическим заметкам, был всего два часа. Степной же дневник продержался аж три дня. Что само по себе является фактом исключительным. Здесь осуществляется попытка восстановить по памяти записи последних страниц бесценного документа. Последние записи в этой тетради были моими собственными. Более чем уверен, многие ветераны увидят здесь и свои четыре часа, выхваченные из рутины жарких дней. «11.00 ч. Пост сдал: кап-н мил. В. Н. Богомольцев. 11.00 ч. Пост принял: л-нт мил. Брэм А. Н. 1.29 ч. КПП: проверка автобуса. 11.31 ч. Жаркое солнце рассеяло остатки утреннего тумана. Асфальт задышал жаром. Северо-запад: на бахче в поте лица работают два неутомимых труженика полей. Юго-восток: на живописных угодьях трактор готовит пашню под посев яровых. 11.34 ч. На КПП наряд проявил бдительность и небывалую наблюдательность: задержан «КамАЗ» с солярой. 11.37 ч. КПП: автобус выехал, задержан весьма подозрительный гражданин в галстуке. КПП: проверка фуры с арбузами. 11.43 ч. Прибыл командир. Завершена уборка окопов. Ратный подвиг оценен по достоинству. 11.46 ч. Водитель фуры ругается с нарядом КПП. 11.50. Порыв слабого северо-западного ветра донес звуки выстрелов. Выяснил: два бойца стреляют в мусорную яму, доложено начштаба. 11.53 ч. Начштаба стреляет в мусорную яму. Подоспели пять бойцов, стреляют в мусорную яму. 1?й взвод выехал за водой. 11.57 ч. Выяснил: стреляли в крысу в мусорной яме. 12.03 ч. 724 м к западу – остановилась а?/?м-фургон, наблюдается группа 5 чел. Водитель фуры на КПП приступил к разгрузке арбузов. 12.07 ч. Выехал командир с 3?м взводом, наблюдаю наличие боевого духа. КПП: задержан «КамАЗ» с солярой. 12.15 ч. 724 м к западу – работают дорожники. На фоне всеобщего разгильдяйства и полнейшей разрухи наблюдаю внушающий уважение трудовой энтузиазм. 12.20 ч. Звуки выстрелов на юго-западе. 673 м к юго-западу наблюдается группа вооруженных людей. Доложено нач. штаба. 12.28 ч. Северо-запад: труженики полей приступили к приему пищи. 12.30 ч. Выяснил – юго-запад: тренируются командир со взводом. КПП: проверка автобуса. 12.43 ч. 2?й взвод выехал по отдельному заданию. Личный состав приступил к распиловке дров. 12.45 ч. Приехал командир. Как говорится: вспотел, покажись начальнику. Работа дровосеков оценена. Хозяин арбузов продолжает ругаться с нарядом на КПП. Завершена заготовка дров. 12.49 ч. Юго-запад: сломался трактор. В итоге – страдает производство. Предположительно – попутал яровые с озимыми. 12.52 ч. Приехали представители ПОМа за «КамАЗами» и подозрительным гражданином в галстуке. Вернулся 1?й взвод с родника. Ругаются со старшиной. 12.57 ч. Выяснил – пулей пробита одна фляга и корпус а?/?м. 13.09 ч. С нетерпением жду смену. 13.15 ч. Пост сдал: л-нт мил. Брэм А. Н. 13.00 ч. Пост принял: мл. л-нт мил. Сылларов В. З. …17.00 ч. Пост сдал… Пост принял… 17.02 ч. Водитель фуры отдыхает возле арбузов. 17.15 ч. С важным видом прибыл 2?й взвод с подозрительными пакетами. В отряде возникло нездоровое оживление. 17.20 ч. КПП: на запад целеустремленно проехала войсковая колонна. Наблюдается небывалый подъем патриотического духа личного состава и готовность к самопожертвованию во имя высоких идеалов. К сожалению, наблюдаются и лица, не склонные к самопожертвованию. Есть лица, на которых ничего не наблюдается. 17.30 ч. Хозяин арбузов ругается с нарядом КПП. Юго-запад: трактор самостоятельно покинул поля. Перистые облака – редкое явление для этих мест – приобрели красивый розовый оттенок. Водитель фуры приступил к погрузке арбузов. Наблюдается отсутствие трудового энтузиазма у водителя фуры. Предположительно водитель – не из местных. 18.21 ч. 1?й взвод[2 - Взвод – милицейский взвод в отряде – 5–6 человек; в отряде, как правило, 3 взвода.] выдвинулся на канал стираться. КПП: проверка автобуса. Водитель фуры продолжает грузить арбузы. 18.43 ч. Водитель фуры пререкается с нарядом КПП. Судя по богатому словарному запасу, водитель точно не из местных. КПП: проверка «ЗИЛ-130». 18.52 ч. Восток: у моста остановилась а?/?м «ВАЗ-2105», син. цв., вышли два подозр., гражд-х чел. Вошли в кусты. Доложено начштаба. Водитель фуры загружает арбузы. 18.56 ч. В сторону моста выехал отважный 2?й взвод с командиром. 18.58 ч. От моста отъехала а?/?м «ВАЗ-2105», син. цв. 19.00 ч. Пост сдал:…» С этого исторического момента тетрадь пошла по рукам и канула в вечность. Но, по некоторым туманным сведениям, документ нашел пристанище в г. Ленске, в фамильном серванте супруги командира. В данное время командир уже в звании полковника. Поползновений повторить передовой эксперимент босс до конца командировки более не предпринимал. Наверное, здесь не всем понятна ситуация с арбузами. Дело в том, что в битком набитых машинах с продуктами либо другими товарами народного потребления часто провозят оружие и взрывчатые вещества – в большой фуре это легко спрятать. И если у наряда КПП поведение водителя вызывает подозрение, то для более тщательной проверки транспорта товар полностью выгружается. В большинстве случаев, конечно же, догадки не подтверждаются, но каждый случай обнаружения – это десятки и сотни спасенных жизней. Большинство из проверяемых людей это понимают и не возмущаются. Но ведь и хозяева арбузов тоже люди наблюдательные. Один из них, представитель одной из многочисленных дагестанских народностей, мужчина лет под сорок по имени Саид, рассказал такой коротенький, но значимый эпизод из своей жизни. Все свое сознательное бытие Саид прожил в горной местности Чечни, вблизи с дагестанской границей. В том же поселке проживала и семья старшего брата. Все было прекрасно до тех пор, пока в село не вошли бандиты. Всех «нечеченцев» они стали выселять из их домов и экспроприировать, проще говоря – грабить их имущество. Настали смутные времена: вся страна следила за событиями, происходящими на Кавказе, а Саид не просто следил – он был непосредственным свидетелем того, как под влиянием непонятной для него политической игры бывшие его добрые земляки, друзья, которых знал не один десяток лет, прямо на глазах превращаются во врагов. Был и свидетелем, и потерпевшим. Во двор к Саиду вошел один из бородатых по имени Живодер Омар. Окинув оценивающим взглядом красивый двухэтажный особняк с зеленой кровлей, крепкое хозяйство, коротко процедил сквозь зубы: –?Выметайся, я здесь буду жить. –?Куда же я пойду, куда семью дену?.. –?Меня это не касается, – не стал ломать голову над ответом бандит, – ты не чеченец. – Надо полагать, он имел в виду – ты не человек! –?Так хоть справку какую?нибудь дайте, – стал просить Саид с надеждой на получение будущей компенсации от властей. На другом конце поселка раздалась короткая автоматная очередь, и тут же последовал отчаянный женский крик. Бородатый демонстративно выразительно посмотрел в ту сторону и, выдержав многозначительную паузу, ответил: –?Этот дом сейчас не твой дом, это – «достояние республики»! Скажи спасибо, что не пристрелил… Что тут ответишь? Саид не стал благодарить, его семья просто собралась и ушла. Так Саид оказался без дома и без брата. Горячий по натуре старший брат пытался отстоять свой дом с помощью вил, но бандиты его застрелили. С тех пор Саид стал за гроши батрачить на бахче у зажиточного дагестанца, чтоб хоть как?то прокормить и свою семью, и семью своего брата. Подобных историй, рассказанных разными людьми и в разное время, я слышал великое множество. Самая запоминающаяся оказалась от многострадального Саида. Вероятно, потому, что он был первым из тех, кто рассказывал мне про свою жизнь. Рассказывал просто: не жаловался, не искал сочувствия. Главной задачей своей жизни он поставил найти Омара и убить. У детей тоже была мечта – чтобы у родителей наконец появилась достойная работа. Однажды нашему отряду пришлось заночевать в одной разгромленной военной комендатуре Кизляра, где тоже было сделано наблюдение: во всех комнатах стояли железные кровати без единого матраса, и самая характерная черта – все разбитые двери комнат сверху донизу были расписаны шариковыми ручками и фломастерами. Все надписи, кажется, были на одну тему: «Семь раз подумай и не заходи». Или: «Ну, что встал? Проходи мимо!» Понравилась одна: «Заходи, наливай, выходи»! Причем ни одной похожей записи, при всем моем желании, я так и не нашел. Надписи, как автографы того времени, оставляли бойцы отрядов, которые имели счастливую возможность скоротать ночь в этом мрачном заведении. До сих пор жалею, что в ту ночь не переписал все эти шедевры с дверей комендатуры в свой блокнот. А вот с внутренней стороны дверей были надписи или нет – хоть убей, не помню. Помню, что спать без матраса было весьма неудобно. По этому поводу, ворочаясь перед сном на плащ-палатке, я «родил» две версии: a) в матрасах, в свое время закупленных на деньги добросовестных налогоплательщиков, завелись блохи с клопами, и их сожгли – это самый эффективный и кардинальный способ избавиться от врагов человеческих; b) в комендатуре завелись крысы, и матрасы по дешевке продали. Вариант «b» более правдоподобен: в любой частной сауне Кизляра тех же простыней с пятиконечным штампом министерства обороны – хоть пруд пруди. Итак, дневник… Вошь обыкновенная Если придет в гости дурной человек – хорошо накорми его, а хорошего достаточно угостить, чем сможешь.     Чеченская пословица В этой главе речь пойдет о вредных существах. Ведь как бывает: с виду водичка вроде чистая, прозрачная, как слеза невинного дитяти, а взболтнешь, со дна муть подымается, и сколько там вредных существ – ужас! В связи с этим вспомнился один случай, как я по осени в тайге заблудился. Вышел вечером в лес буквально на пару часов – дичи настрелять, да и увлекся. Стемнело как?то быстро: ни звезд, ни луны не видно, тьма кромешная. Как позже выяснилось, одну и ту же речку раз десять вброд переходил, в итоге постепенно на холмы вышел: то вверх, то вниз, куда дальше двигаться, непонятно. На высотах уже абсолютно никаких речек нет, жажда истомила, во рту сухо, а из луж пить грязную воду – никакого желания. Развел костер, благо нашел в нарукавном кармашке несколько спичек, заночевал, а с рассветом на тропинке нашел пивную банку, заглянул внутрь – там водичка. Вода на вид чистейшая, прозрачная, дождевая. Обрадовался, поднял, вода и взболтнулась. Так мне чуть дурно не стало – столько мути со дна поднялось! Так и терпел долгих двадцать часов, пока в пригородный поселок не вышел. Вот и война – мутное дело. Непонятно: кто кого защищает, кто с кем воюет, кто со всего этого что имеет… Чтобы раскрыть суть дальнейшего повествования, начну издалека – с холодной зимы 1986 года. К тому времени Рома Дилань лет семь носил высокое звание сержанта милиции и был простым помощником оперативного дежурного по горотделу. С тех пор побывал в разных службах, но такой вредной и нервной работы нигде более не встречал. За дежурную смену надобно везде поспеть, успеть и разобраться. При срочной необходимости собрать в одну организованную кучу опергруппу, заехать за следователем прокуратуры или судмедэкспертом, по пути разобраться с несколькими семейными скандалами, привезти группу на место, помочь ребятам – своим друзьям, которые, кстати, тоже разрываются, составить различные протоколы, между делом съездить за криминалистом, по дороге принять вызовы и задержать пару-тройку кухонных бандитов, вернуться на место, выловить из ванны взмыленного и уже успевшего разбухнуть утопленника или вытащить из петли дурно пахнущего висельника. По дороге в морг принять вызов и задержать насильника. Вернувшись в отдел, помочь выяснить отношения между задержанными и пострадавшими. Внимательно выслушать оскорбления всех сторон в свой адрес. Обстоятельно разобраться в порядке живой очереди с людьми, доставленными патрульными. Составить протокол, взять объяснения. Получив список вызовов, вновь съездить по адресам, так сказать, «обслужить». За неимением времени на сбор опергруппы, быстро совместно с милиционером-водителем разобраться с «горячими» преступлениями, привезти задержанных и пострадавших в отдел. Еще раз, более внимательно, согласно Закону о милиции, стойко проявив вежливое и внимательное отношение к гражданам, выслушать оскорбления в свой адрес всех конфликтующих сторон, самое мягкое из которых «вошь обыкновенная». Оформить необходимые документы, разобраться с людьми, доставленными ничего не объясняющими сыщиками. Вновь сколотить опергруппу и выехать по списку в места очередных преступлений. После чего… с различными вариациями предыдущее описание произведенной работы можно несколько раз и повторить, но это не суть важно. Важно то, что служба, как видно, очень нервная, требующая полной физической и моральной выкладки. Однажды, зимой 1986?го, на глазах у Ромы в течение буквально двух-трех минут гибнет шестнадцать человек. Та ночь выдалась сумасшедшей. Не вдаваясь в подробности, скажу – на второй день парень зачесался. Чесалось все тело от пяток до шеи. Чесалось и на работе, и дома, чесалось трое суток. Эта чесотка вконец его и измотала: не мог нормально ни спать, ни есть, ни работать. Его молодая жена Евдокия Тарасовна стала посматривать на мужа, так как он тоже был в то время молодым и красивым, с великим подозрением. У Романчика же в свою очередь возникли подозрения в отношении супруги, отчего чесотка еще больше усилилась. Но трезво проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что во всем виноваты злачные места, которые вольно или невольно посещал во время опасной и трудной службы – везде же приходилось бывать. На четвертые сутки, вконец измочаленный, добровольно сдался в санчасть. Это, наверное, как зубная боль: терпит человек, терпит до последнего и, в конце концов, решается. Прошел по конвейеру всех специалистов-медиков, один из которых со словами: «Догулялся, милок!», все?таки после осмотра тела догадался отправить его к психиатру. Рома – парень дисциплинированный; отсидев часок-другой в длинной, понурой очереди больных и немощных сотрудников, заходит к лекарю душ. Вечно чем?то занятый психиатр, в свою очередь выслушав жалобы и стоны души, но уже не с утверждением, а с вопросом «Догулялся, Дилань?» пытается отфутболить измученное бренное тело обратно, к предыдущему эскулапу. Тут уж парень возмутился. В итоге, выудив все подробности последних напряженных рабочих дней, вписав в ситуацию гибель людей, специалист уверенно ставит диагноз – «реактивное состояние» и, извиняюсь за повтор слова, делает таинственный укол в известное место. До дома его доставил на своей служебной машине вовремя подвернувшийся под руку Джават Исмаилов, вместе в армии служили, а сейчас участковый уполномоченный. На общественном транспорте, как его предупредили врачи, после такого укола он попросту бы не доехал. Последнее, что запомнил Рома, – это как он открыл дверь и с помощью любезного Джавата переступил порог своей квартиры. Дальше попросту выключился – сработало лекарство. Даже чайку своему другу не предложил, но тот, кажется, не обиделся. Наутро проснулся огурчиком, будто заново родился: бодрый, свежий и без каких?либо подозрительных изводивших его симптомов. В семье воцарились мир, согласие, любовь и полное взаимопонимание. Оказывается, «реактивное состояние» есть реакция организма на шоковое психическое воздействие, в его случае выразившееся в мягкой, безобидной форме, но оставившее на всю жизнь неизгладимый отпечаток в его характере. Надеюсь, не утомил читателя длинным вступлением к данной главе, но оно необходимо для дальнейшего понимания сущности изложения, в которой «реактивное состояние» играет не последнюю роль. * * * Так получилось, что в эту служебно-боевую командировку лейтенант милиции Рома Дилань в составе сводного отряда милиции попал на одну из заснеженных вершин Кавказа, в место, где облака стелются по самой земле, а горизонт закрывают еще более могучие горы, величественно возвышающиеся над облаками, – прекрасные творения Божии. А если посмотреть вниз, то бурливые горные реки, стремительно текущие по ущелью, представляются узенькими ленточками. Благодать! И чувствует себя человек, стоящий хоть на вершине, хоть у подножия такой скалы, песчинкой в этом огромном мире. Если же переместить взгляд себе под ноги – грязь и слякоть. Другие красивые описания и слова об ущельях, дорогах и тропах, которыми могут воспользоваться банды с целью завладения этой самой стратегически важной высотой или обойти ее, мы опустим, так как они к данному повествованию никак не относятся. Разве что отмечу особо: покуда солнышко светит, оно всегда будет в чем?нибудь весело отражаться. Но об этом позже. Кроме других задач, у отряда была еще одна – осуществлять помощь Российской армии в охране этой самой вершины и проходящей по ущелью высоковольтной линии от покушений вредных сепаратистов и бандформирований. Про высоковольтную линию автор как?то услышал подтверждение от командиров группировки, что одной из задач многочисленного армейского подразделения и есть охрана этой самой электролинии. Позволю себе немного поразмышлять на эту тему. Линия, само собой, по генеральному плану под названием «плюс электрификация всей страны» проходит из России через несколько кавказских республик. На сколько километров она тянется – о том неведомо. Напряжение в проводах – тысячи вольт. Правительство решает: именно на этом участке электропередачи необходимо поставить надежную и мощную войсковую группировку с целью недопущения кражи электроэнергии как местным населением, так и бандформированиями. Министерство обороны спущенную сверху указку одобряет и действует согласно щедро профинансированного за счет налогоплательщиков плана. Финансы, как это обычно бывает, тут же будто растворяются в мутной среде; четкий план при этом уверенно удерживается на поверхности, что называется – плавает. Местному населению воровать электричество ни к чему, и так халява: Россия за все заплатит, не обеднеет. А вот бандам это удар ниже пояса! Как же: все сознательные родичи, как и все передовое человечество, от бандитов отвернулись, к себе домой не пускают, а кушать?то хочется! Костры разжигать нельзя, армия ночью увидит огонь; днем – дым, и все – пиши пропало, конец святой освободительной борьбе, джихад захлебнется, газават задохнется! А ведь джихад – это вершина ислама! Выход один – цепляться к линии электропередачи. Подтаскиваешь на трофейном бронетранспортере или, на худой конец, соседском тракторе понижающий трансформатор к опоре, подключаешься – и кипятишь себе чаек или варишь супчик. А то и новости по телевизору посмотреть можно, посмеяться над очередным бодреньким репортажем о «заключительной стадии контртеррористической операции». А не тут?то было – линия?то охраняется! И причем охраняется как раз в том самом нужном для подключения месте, где войска стоят – вот ведь невезуха! Думаю, бандгруппы вряд ли планируют подрыв электролинии или нефтеперерабатывающих заводов на территории Чеченской Республики – это ведь равносильно тому, что рубить сук, на котором сидишь, они же с этого немалые деньги имеют. Другой, более правдоподобный вариант – родичи от бандитов, несмотря на энергичные призывы всего передового человечества, все?таки не отвернулись. Отчаянные члены бандформирования, рискуя жизнью и здоровьем, миновав несколько труднопроходимых и опасных горных перевалов, после удачно проведенной операции по ликвидации пары-тройки опор с целью замести следы проходят еще несколько перевалов и прибывают отдохнуть и набраться сил к дальним родственникам в глухой аул. –?Уассалям уалейкюме, уважаемые! – вытирая обильный пот со лба, приветствует хозяев дома командир и, вытерев руку о штанину, при этом не забывая изобразить усталые героические интонации в голосе, ставит их перед фактом: – Мы у вас тут отдохнем малость, а завтра, с утра пораньше, если на то будет воля Аллаха, отправимся дальше: нам еще предстоит перейти несколько опасных и трудных горных перевалов с целью замести следы от преследующего нас по пятам противника. Шутки шутками, но полевые командиры на самом деле часто не дают возможности своим усталым, изголодавшимся, обмороженным муджахидам наесться, погреться и подремать в пути – это жизненно важный момент для отряда. Они заставляют их продолжать движение, чтобы не дать возможности спецслужбам обнаружить, окружить и ликвидировать их. Все семейство согласно закону гор и вековым традициям начинает слаженно проявлять знаки гостеприимства. –?Уалейкюме уассалям! – Это папа. –?Давненько мы вас не видели! – Это сыновья, мирные жители, все как на подбор бородатые и, по последней моде, с заправленными в носки штанинами[3 - Заправленные в носки штанины – отличительный признак ваххабитов, по которому они друг друга и узнают.]. – Может, водички испить желаете? –?Что?то вы уставшие нынче какие?то, мешки под глазами, – это уже все хором сокрушаются: все-таки разглядели лица гостей при свете робко пробивающегося в оконце зарождающегося месяца, – сами, панимаещь, на себя не похожи; заходите, сейчас постелим, отдохнете… – Но сами про себя при этом вспоминают пословицу: «Гость воды не просит – значит, не голоден…» Уставшие гости впадают в ступор, сил только и хватает на то, чтобы вымолвить: –?А кющять, панимаещь? Мы такую ответственную операцию провели, устали. –?А свэта нэту, дарагой, ничего не видно, где мука, где баращек – непонятно! Свэт совсем ушел, панимаещь. – Это древний полуслепой узловатый дедушка в зеленой тюбетейке на седой голове и с клюкой в морщинистых руках с лавочки слово вставил. – Вот только с утра про вас вспоминали, мамой клянусь! Из женской половины раздается: –?Да-да, правильно сынок говорит, утром как встали, так первым делом вспоминать начали! Бабушкой Бэллой клянусь… –?…Кто там, внучка? – с астматическим придыханием скрипит всеми уважаемая бабушка Бэлла. – Никак сам Печорин приехал? Сокрушенно всплеснув руками, гостеприимные домочадцы дружно подымают гомон: –?В город за свечками-спичками съездить не можем! –?Аккумулятор-мулятор зарядить нечем, панимаещь! –?На телевизор только смотрим, совсем не включаем: не показывает! А хоть бы и показывал, что там смотреть?то? Что ни фильм, так чуть ли не каждый эпизод цензурой закрывается, а шариатские казни смотреть – уже неинтересно, приелось. –?Даже не знаем, к чему там передовое человечество призывает, панимаещь… –?Погода совсем непонятная какая?то… –?А как там у вас?.. –?Как здоровье тетушки Фатимы?.. –?А правду говорят, что в соседнем ауле дождя не было? Все?таки хозяева обращают внимание на то, что гости не то что ответить, от усталости даже на ногах толком стоять не могут: –?Нет-нет, мы вас просто так не отпустим, укладывайтесь?ка спать… Количественный состав сводного отряда милиции и на этот раз стандартный: двадцать пять крепких лбов. Из них человека четыре-пять – командир с замами. Все ребятки свойские, знающие свое дело, притертые. В том числе и командиры. Но вот Топорков… Костя Топорков был вполне нормальным парнем – в том понимании, которое вкладывают в это определение простые менты. До тех пор, пока его не назначили начальником штаба сводного отряда. Этот высокий титул сломил неокрепшую, толком еще не повзрослевшую душу маленького человечка, но зато укрепил, и довольно твердо, мысль о своей исключительности в этом огромном мире. Следует отметить, что в воинских коллективах, а тем более в периоды боевых действий враждебные чувства в коллективе проявляются не реже, чем дружеские, – это не секрет. Малейшие человеческие недостатки в характере, слабости выпячиваются здесь самым невероятным образом: все же на виду, и никуда от этого не деться. Как бы это ни скрывалось, но главную роль в проявлении и негативного, и позитивного в характере человека играет страх смерти. Именно это затаенное и глубинное чувство тревоги делает человека таковым. Индивид начинает жить подлинной жизнью, становится самим собой. Маска, которую он носил в мирное время, в зоне боевых действий размывается полностью: коллективу сразу становятся видны как недостатки, так и достоинства каждого. В человеке, которого хорошо знал до первой командировки на войну, можно открыть много нового, ранее неизвестного, причем открыть в нем можно кучу как положительных качеств, так и негативных, нередко и пародийных, уродливых. При всем желании свое внутренне «я» некуда спрятать: все как на ладони. Если в мирное время человек был неприметным трусишкой, на войне он становится откровенным трусом; если был смелым, то становится героем. Если был сволочным, то и будет сволочью, разве что масштабом покрупнее. В свое время к Топоркову приклеилось прозвище «перидромофилист» – это не ругательство, так называют людей, коллекционирующих железнодорожные билеты. Ну, к примеру, как филателист – собиратель марок. Билетов у него накопилось аж девять штук, ибо передвигаться на оленях и летать на самолетах часто приходится, а вот на поездах – экзотика: железка до некоторых мест на севере толком еще не дошла. Причем один билет был с его фамилией, чем он очень гордился; другие ему отдавали знакомые ребята, в разное время вернувшиеся из отпусков. Коллекционерство – это болезнь. Ее Костя подхватил, будучи в отпуске, двигаясь на поезде из Москвы в Орел и обратно. Понравилось невероятно: перестук колес, покачивание вагона, быстро меняющиеся пейзажи в окне, натюрморты на откидном столе, дивными вечерами приятное общение со славными попутчиками – романтика… Правда, один билет у него сперли вместе с деньгами на обратном пути, поэтому и сохранился только один. Билеты выезжающим в отпуск парням Топорков имел привычку заказывать заранее и сильно обижался, если кто?нибудь забывал о «заказе» и где?нибудь в аэропорту за ненадобностью попросту выбрасывал свои железнодорожные билеты. Представьте: ждет заядлый «перидромофилист» эти самые бумажки три месяца, а то и больше, от нетерпения места себе не находит; человек возвращается, а проездных билетов нет! Костя начинает грязно ругаться: вот ты, мол, такой-сякой, «нехороший человек»!.. Кому ж приятно такое выслушивать? Так Топорков и стал «перидромофилистом». Возможно, по этой же причине и всех друзей растерял. Реактивное состояние от назначения на должность начштаба отряда не заставило себя долго ждать. Наверняка многие знают таких людей – вроде бы ничего собой не представляют, не особо и значимые; но как только к их имени с фамилией пристегивается слово «зам» или, не дай бог, «нач», так сразу же меняется не только характер, но, кажется, даже и внешность. Сам того не замечая, Топорков превратился в важный мыльный пузырь, готовый вот-вот лопнуть от ощущения своей значимости в деле спасения мира, сформированного на основе его потрясающе дремучего невежества. Причем свое невежество он искусно прикрывал нездоровым всезнайством, при любом удобном случае готовым его продемонстрировать, и даже иной раз называл сам себя не иначе как «очень влиятельной фигурой в определенных кругах». Внимательно следил за успехами своих коллег, с тем чтобы чужие заслуги моментально приписать себе, о чем незамедлительно докладывал начальству. Также в корне изменилась и разговорная речь: словарный запас стал богаче, заковыристей, как?то бюрократически цветастее. Фразы обрели форму лозунгов, каждое слово заимело некую подоплеку. Если нечего было сказать, то и молчал как?то многозначительно. И откуда что берется? Картину портит и то, что человек имеет только власть, а вот авторитета или, на худой конец, уважения коллектива – никакого. Трус. Ни разу за все время не выехал ни на одно боевое задание. Просто жил и работал в центре группировки да с бумажками возился – награды себе выписывал. Следует отметить, что должность дается человеку только на срок командировки; по возвращении домой он остается в той же должности, в которой пребывал до того. То есть никаких привилегий по месту основной службы он не получает, но память у ребят долгая, крепкая. Некоторые этого не понимают. Но и Топорков не есть главное в рассказе, просто будем иметь данный факт в виду. Тем более что мыльные пузыри, как показывает практика, имеют свойство рано или поздно лопаться. Так оно, собственно, и случилось, поэтому, думаю, дальше раскрывать образ Топоркова не стоит, пусть сам по себе существует – для связки глав. * * * –?Да, братцы, во всякой заднице таки бывал, но чтобы в такой… – Роман Григорьевич проснулся среди ночи в насквозь прогнившей десятиместной солдатской палатке саперов, куда его поселили гостеприимные командиры войсковой группировки вместе с Владиславом Сылларовым, тоже бойцом отряда. – Мужики, да что вы так печку?то раскочегарили? Ну, невозможно ведь, моченьки нету терпеть! Во тьме врытой в землю палатки тут же раздался разгневанный голос кого?то из «дедушек»: –?Эй, на фишке! На общих, сколоченных из необструганных досок, нарах, возникло шевеление проснувшихся. С «улицы» донесся четкий отзыв постового-дневального: –?Ийя! –?Мы тут потеем, а ты там, понимаешь, прохлаждаешься?! –?Никак нет, товарищ сержант! – Голос бодрый, но в то же время недоуменно-обиженный. –?Ну, пгям, как в бане, епти… – Это Влад зашевелился, закурил. –?Дверь приоткрой, пусть проветрится. – Сержант тоже закурил. – И прекращай так топить, людям же жарко, твою маму! – Дело в том, что в обязанности постового входит также и подкормка буржуйки дровишками. – Если у кого есть желание поворочать своей задницей, давайте на улицу шуруйте! –?Серега, – тормозит сержанта Роман, – не ругайся… –?Нехрен расслабляться! Послышался хруст снега под солдатскими сапогами, палатку разрезал клин звездного неба – это дневальный откинул в сторону полог палатки: –?Так пойдет? Посвежело. –?Фу-у, благода-ать, – облегченно вздохнул Рома. – Спасибо, Костя! –?Да чего уж там, Григорьич, – ответил постовой. –?Минуты через две прикроешь! – лениво бросил Сергей. – Поал? –?Ийесть, товарищ сержант! У тех, кто проснулся, сон сразу не идет, некоторое время нужно и лясы поточить: –?И что вы так топите? –?Жар костей не ломит! –?Надо же оптимальную температуру поддерживать, тыкскызыть, приемлемую. –?Ну, пгям как в пагилке, епти, – повторил Владик, – ни поспать, ни отдохнуть по?человечьи. –?В итоге нервы расшатываются, – вставил Рома, – психика таки страдает. Из сумрака вылетают не раз битые фразы: –?А что, за ночь пропотел, утречком полотенчишком обтерся, и – чистенький! –?Тоже вегно, епти. У артиллеристов долбанула самоходка. Слышно, как крупнокалиберный снаряд со специфическим звуком штопором буравит небеса, и через минуту-другую эхо доносит с гор долгое эхо разрыва. –?Это называется точечный удар, – произносит кто?то во тьме, – минут через десять еще будет. –?Ладно, мужики, давайте спать. –?Только сон приблизит нас к увольнению в запас! –?Кто?то смачно зевнул: – Ы-а-а… – как будто сигнал к прекращению разговоров. –?Устали парни. Спят. Рано утром, утершись ветхими полотенцами и придав с помощью артиллерийской ветоши донельзя стоптанной обуви подобие чистоты, личный состав группировки вышел на построение. В это время демократичные менты с молодыми армейскими «дедушками» только-только начинают просыпаться, потягиваться; наиболее смелые, в смысле, не боящиеся холода, идут на узкую – в два прыжка перепрыгнуть можно – очень бурную горную речку сполоснуть кончики пальцев в ледяной воде. Рома между делом мужественно стирает в речке с обледеневшими бережками свои трусы с тельняшкой и, изрядно посвежевший, вывешивает на палаточных растяжках для просушки. –?До завтра высохнут, – дышит в застывшие ладони Роман. Лицо его пылает удовлетворением от проделанной полезной работы. В самой палатке тоже происходит шевеление – уборка-приборка-печка-чайник. –?Опс! – К Владу подошел тот самый сержант Сергей, кончиками чистых пальцев снял с лацкана его куртки нечто микроскопическое. – Бэтр! –?Что за «бэтыг»? – недоумевает Владик. –?Вошь. –?Да ну нахген! – Влад не желает верить живому факту. –?Смотри. –?А почему «бэтыг», Сегега? – спрашивает Влад, разглядев на ладони у срочника микроскопическую животину, и убеждается, что это не шутка. – Вгоде не было у меня никогда. –?Это, Владик, вошь шовная обыкновенная, – со знанием дела объясняет, вероятно, съевший в этом деле уже не одну собаку сержант, – восемь ножек у нее, как у БТРа, и живет в швах одежды. Кстати, собаки в отряде были, аж две злющие штуки. Бойцы привезли их из Дагестана. Через неделю кавказские овчарки пропали без вести и без шума, поиски опытных оперативников ни к чему не привели. Ни следа! Особое старание в поисках проявляли разведчики из ДШР. В итоге все знакомые солдаты дружно сошлись во мнении, что здесь явно просматривается пресловутый чеченский след. В отряде закипели страсти, появился лишний повод для мести. –?Ух ты-ы, – восхищается Влад, – вошь! Кто?то из солдатиков занес в палатку горячий завтрак: котелки с еще тепленькой, водянистой, но весьма, надо признать, питательной и полезной гречневой кашей. –?Кушать подано! – Поставив посуду прямо на нары и вытерев руки о куртку, воин проявляет живейший интерес: – Что, господа, вошь нашли? – При этом особо чистоплотные и те, кто только что проснулся, начинают аккуратно сворачивать свои постельные принадлежности – замусоленные спальные мешки и плащ-палатки – подальше, к изголовью. Матрасов с простынями нет и не было. – В печку бросьте насекомое, так оно размножаться не сможет. –?Ох и вредная же тварь… –?Кто мою ложку слямзил?! –?…В местных условиях плодится в неимоверных количествах. –?Потрясающе! –?Чайник готов? –?Все жизненные соки у нормального человека выпивает. –?Обалдеть! –?Хлеба нарежь. –?А где мясо? Рома, кажется, все?таки не выспался, потому как, судя по интонациям, весьма раздражен: –?Повторяю?таки вопрос: кто слямзил мою ложку?! – Брезгливый, однако, человек этот Рома: никак чужой ложкой лопать не может. Оно и понятно: мытье ложек чаще всего сводится к их тщательному облизыванию. Но Ромины мелкобуржуазные вопросы никого не волнуют. –?А мясо – в чеченском Смольном[4 - Чеченский Смольный – Ханкала (жарг.).], нах. –?Ну ладно, – бурчит Рома, накидывая на себя куртку, – схожу тушенку принесу. Эту фразу, которую Рома произнес весьма тихо, все почему?то расслышали четко: –?Тги банки! –?Ну нах, больше тащи!.. Пустая гречневая каша хоть и необычайно полезна, но насытиться ею – ну никакой возможности, а каждый день, да через день, этот деликатес попросту вызывает отвращение и стойкую неприязнь. Многие бойцы кашу просто выкидывали. Страшно представить: а если бы каждый день черной икрой кормили? Кстати, эта мысль совершенно недалека от истины. Рассказывали: в одной из центральных группировок на складах находилось неимоверное количество консервов «Язык говяжий»; так со временем на этот вкуснейший деликатес никто спокойно и без содрогания смотреть не мог, не то что кушать. А многие отряды снабжали так называемой «красной рыбой» – «Килька в томатном соусе». По возвращении домой бойцы устраивали довольно шумные скандалы своим женам, неосторожно купившим эту «рыбу» на ужин. Удивительно, но если солдатам срочной службы в малых количествах попадались подобные славные продукты, никто от них нос не воротил: неприхотливый, однако, народец, крепкий. Правда, странно – со временем все без исключения неважно что откушивавшие бойцы начинали страдать различными заболеваниями желудка, печени, поджелудочной железы… –?О, Рома, привет! – свидетельствует свое почтение всегда улыбчивый Ваня Буцак, стоящий на сутках у отрядной вещевой палатки. – Как жизня? –?Пучком, – отвечает Роман, уже войдя на склад. – Тушенку взять надо, жрать?таки хотца. Тут у нас ложки в запасе есть? –?Вон в том ящике. Рома парень запасливый – решил взять две штуки. –?Сколько берешь? – На складе появился Топорков собственной персоной, тоже набирает. Решил напомнить о лимите: – На рыло по одной банке! А то, смотрю, ни одной сгущенки не осталось… –?На твое рыло и одной хватит, а мы уж как?нибудь с солдатами, – распихивая разные консервы по карманам, отвечает Роман. –?Ты как разговариваешь… –?…С подпорруччиком! – Рому от раздражения и хронического недосыпа начинает пробирать нервный мандраж – бывает такое: изначально Костя вызвал у Ромика неприязненные чувства. «Неправильный» человек этот Топорков, что тут поделаешь, ну всюду свой нос засунет, только не в боевой выход. Вероятно, из подобных людей и получаются «неправильные» генералы. –?Ах ты, козел! –?Вошь обыкновенная! Последующие малопонятные фразы можно и не приводить: на этом разговорный литературный материал в данном диалоге закончился. Если бы не физическое вмешательство малорослого, но шустрого Вани, втиснувшегося между ними, два российских милиционера нанесли бы друг другу как минимум легкие телесные повреждения, вследствие чего какой?нибудь ответственный участок борьбы с экстремизмом был бы на некоторое время оголен. Выходя из палатки, Рома краем уха услышал: –?Вань, а куда пряники?то спрятали?.. Как ни странно, многим в отряде Костя Топорков был как?то абсолютно по барабану; тем не менее все бойцы слаженно «сочувствовали» Роме, когда разговор заходил «об этом козле». Похоже, пора бы дать описание скромного героя нашего времени – ленского милиционера Вани Буцака. Итак, Буцак: отличный парень, веселый, хороший товарищ, смел, находчив, возраст – 26 лет, звание – старшина, вес – 69 кг, рост 160,5 см, заядлый рыбак, когда?то был холост. Детали чисто славянского лица можно и не описывать – просто Ваня. Разве что когда улыбается, на левой щеке образуется детская ямочка; особо падки на нее бывают наивные девушки высокого роста, чем он успешно и пользуется. В свое время, когда Ваня поступал на службу в милицию, при прохождении медкомиссии ВВК при измерении роста незаметно встал на цыпочки – таким образом и приподнял себе нижнюю планку границы отсева по росту. Есть при ВВК и Центр психофизиологической диагностики, где кандидаты на службу проходят различные тесты: отвечают на сотни вопросов, рисуют елочки, квадратики, кругляшки, треугольники. По результатам рисунков определяется интеллектуальный уровень: «слабый» или «сильный». Ваня оказался «сильным». Сильным во всех отношениях. Психотест проводила девушка, только что окончившая институт. И когда Ваня со своей бесподобной улыбкой сдал ей свои заполненные бумажки («ах, какие у вас, девушка, красивые глаза»), она сразу и обратила внимание на эту пикантную особенность его лица. Ну и, как правило, молодые люди чаще обращали внимание на ее ноги, а тут – глаза… Доктор даже несколько засмущалась и для того, чтобы скрыть свое замешательство, спросила первое, что ей взбрело в голову: –?Чем отличается круг от шара? Это один из стандартных вопросов всех психиатров. Обычно в ответ наиболее подкованные «подопытные» начинают изображать круги и шары жестами рук и, в лучшем случае, поясняют словами: «круг – он вот такой, плоский, а шар – он вот такой, объемный». Различия в ответах бывают, конечно, но выражаются они, как правило, в интонациях и в размахе рук. Ваня же не стал прибегать к помощи языка полуглухонемых, а четко и внятно ответил: –?Круг есть проекция шара на плоскость при прямоугольном проецировании. – И при этом не то что мизинцем, бровью не шевельнул. Специалист от неожиданности даже выронила авторучку на пол, попыталась было поднять, но Ваня опередил: подобрал, положил на стол. –?Разрешите идти? –?Да, спасибо. Ване про этот каверзный вопрос рассказывали знакомые ребята, которые уже прошли ЦПД, так что подготовился он к этому серьезному и ответственному испытанию довольно основательно. Но далеко не ушел: с газона у ближайшего учреждения нарвал цветов и ждал красавицу на крыльце санчасти до конца рабочего дня. Так и произошло знакомство. Девушку звали Светлана. Ваня сразу же окрестил ее «Светик-Самоцветик». Света высока, стройна, все стандартные сантиметры на месте, ноги от ушей, жгучая брюнетка. И, самое главное, умна… Стоп. Про Светика, пожалуй, достаточно, двинули… то есть читаем дальше. Так вот, поехали они как?то на модном в то время автомобиле «Тойота Марк-II», в просторечии – «марковник», на рыбалку. Есть у Вани на берегу Лены излюбленное тихое местечко, где он ставит палатку, отдыхает и ловит осетра. Оба уже в довольно близких отношениях. Ваня, лихо объезжая колдобины и рытвины, наглаживает коленку и чуток повыше, Света жарко жмется к кавалеру, наглаживает грудь и соответственно малость пониже. Друг у друга, само собой. Ваня для удобства даже рубашку снял и закинул на заднее сиденье. –?А я, Вань, твой любимый морковный салат прихватила. –?Салат – это хорошо-о… Витамины… – Немного подумав, серьезно добавил: – Представляешь, а я помидоры взял. Как думаешь, Светик, не завянут? Подружка рассмеялась: –?Не завянут, Ванюша, не позволю! …Весна. Первыми из?под снега появляются подснежники, потом буйным цветом плодится и растет все, что может расти. Как красивы бывают заливные луга: цветет все, что может цвести, – красота! Лето на севере короткое, природа к этому прекрасно приспособилась и все успевает. И так иногда хочется последовать этому примеру… Да что там! Плюнуть на все обыденные заботы и проблемы и думать, думать только о любви. Зелень первой пробивающейся травы украшают желтенькие пушистые подснежники, река освобождается ото льда, льдина прет на льдину, гормоны бушуют. Ехать еще довольно далеко, а гормоны уже через край плещут, покоя Ване не дают. Вот появилось стадо коров, бык беснуется на фоне неистовствующей реки – картина красивая, но Ване уже не до любований пейзажами. Остановил машину на пустынном берегу, предложил: –?Давай, Светик, выйдем, подышим. Света нехотя оторвалась от любимого: –?Устал? –?Ага, аж в глазах рябит. –?Бедненький мой. – Девушка погладила Ванину голову, поцеловала в лоб. – Что ж ты молчишь?то, Ванюша? –?Ой, полежать надо маленько. Я сегодня всю ночь не спал, героически боролся с преступностью и все такое прочее… – Ванюша открыл заднюю правую дверь, снял с сиденья покрывало, постелил метрах в десяти от авто, лег. – Погладь мне голову, пожалуйста. Любимая присела на колени, склонилась над ненаглядным, стала нежно массировать ему виски и мурлыкать: –?Не жалеешь ты себя совсем, мой герой: после работы отдыхать нужно, а ты все со мной да со мной… – Подружка собрала свои длинные волосы в пучок и, как кисточкой, стала щекотать лицо парня. –?Не могу я без тебя, Светик, ни секунды прожить без тебя не могу! – Дальше Ваня стал декламировать: – День, проведенный без тебя, я считаю прожитым напрасно, несмотря на то что, – пальцы непроизвольно начали расстегивать пуговки на кофточке у Светы, – несмотря на то что вокруг весна, птицы радостно и весело поют свои брачные песни, на ветвях моей души глубокая серая и тоскливая осень. – Поправился: – Это без тебя осень, а с тобой… – Пальцы орудуют со сложными механизмами за спиной, под кофточкой. – …А с тобой, Светик, всегда весна! Света страстно прижалась к любимому: –?Смотри, Ванюш, какие подснежники красивые, пушистенькие… –?Ага, пушистенькие… – Света не дала возможности договорить, губы возлюбленных соединились в долгом страстном поцелуе. Дальше все пошло как маслу: стадо коров вместе с быком стало наблюдать, как Ваня со Светой в порыве непреодолимого влечения, будто после многолетней разлуки, окунулись в пучину страсти. Что поделаешь – молодость! –?Представляешь, – уф-уф, ни выходных, – уф-уф, ни проходных… –?Ванюш-Ванюш-Ванюш… Ледоход: огромные льдины грохочут, по берегам, образуя заторы, друг на друга нагромождаются, вода в реке шумит, бурлит, пенится, прибывает. Красота!.. В самый ответственный момент, несмотря на страстные «охи» и «ахи» Светы, Ваня наконец?то обратил внимание на подозрительные чавкающие звуки, раздающиеся со стороны автомобиля, обернулся. Бык аппетитно жрал его рубашку, лежащую на заднем сиденье! В кармане рубашки все документы! Карман хоть и застегнут на пуговичку, да быку?то какая разница, все равно ведь сжует… Справедливости ради нужно отметить: бык вовсе даже не глумился над Ваней, просто решил восстановить силы после обхаживания коров. Но ведь не таким же образом! –?Скотина! Света, почувствовав паузу, пришла в себя: –?Кто?! –?Да не ты! Бык! Ни на секунду не желая расставаться с любимой, он оперся левой рукой о землю, правой подобрал лежащий рядом большой камень и метнул в быка. Но так как поза для броска была довольно неудобной, как бы вывернутой, попал в стекло передней двери, а бык от неожиданности почему?то стал продираться вперед, сквозь салон. Рогами прорубил в крыше машины две дыры, и, пытаясь продвинуться поглубже, будто осеменяет кого, порвал крышу. Как промокашку. Видать, восстановил силы в полной мере. Это произошло очень быстро. Ваня вскочил на ноги и, не веря своим глазам, прохрипел: –?Урод!!! Все?таки зрение не обмануло: крыша была порвана и передняя часть взволнованного животного находилась в салоне. А как же не волноваться? Бык озирается по сторонам, а обстановка?то совершенно незнакомая, да и тесно к тому же. Кажется, все сиденья сплющились. У Светы широко раскрылись красивые глаза, и она воскликнула: –?Приехали! Натягивая на ходу брюки, Ваня, тоже не на шутку взволнованный, спотыкаясь об волочащиеся по земле штанины, подскочил к быку и со всего маху дал пинка под самый хвост. Так не стало задней левой двери, а водительская сжалась гармошкой. Теперь и не на шутку встревоженная Света подскочила к машине, кофточку на себе оправляет: –?Ой, да как же это так!.. С одной стороны машины торчат задние ноги, с другой – морда без ног. Морда что?то жалобно промычала. Ваня бросил взгляд на Свету, на застрявшего в машине очумелого быка, осмотрел территорию вокруг, подобрал с земли палку. С ее помощью все?таки удалось протиснуть быка чуть глубже, уже и коленные сгибы на выходе появились. В этот момент бык, вероятно, почувствовал, будто заново появляется на свет. А появившись на свет, отряхнулся, словно вылез из воды, для полноты картины повторил невнятное мычание и побрел к своим подружкам. Неимоверно раздутый салон уже мало чем напоминал салон культурного авто: искореженные сиденья, выгнутая крыша, ни одного целого стекла, свежий навоз… Схватившись за голову, парень сел на землю. –?Не сидел бы ты на земле, Ванюша, сыро ведь, застудишься… Ванюша застонал: –?Светик… Самоцветик… вот так порыбачили… Девушка присела перед любимым на колени, обняла за плечи, прижала его ямочку к своей груди. Художники иногда так изображают заботливую маму с дитем на руках. Минут через пять Ваня успокоился. –?А ничего отдохнули, да, Света? – Весело посмотрел на подружку, на щеке заиграла ямочка. Девушка, безуспешно пытаясь скрыть свой смех, все?таки выговорила: –?А поехали домой, Ванюша, пока светло. –?Поехали, Светик! – сквозь смех согласился парень. Несмотря на то что морковный салат и помидоры вместе с пакетом исчезли, машина оказалась на ходу, а Света – хорошей и преданной женой. Этому семейному преданию Ваня со Светой даже название дали: «Любовь-морковь в реактивном состоянии». Вот так: кому морковка с помидорами, а кому – любовь… Нет, все?таки про Светика, считаю, необходимо добавить: она сейчас психотерапевт, по возвращении Вани из служебно-боевых командировок лично проводит с ним плотный курс реабилитации: как только у супруга начинают проявляться неприятные признаки контузии, она за ручку выводит его на зеленую лужайку; играют всей семьей в мячик и, радостно подпрыгивая, хлопают в ладоши – детишкам это нравится. Вот теперь, пожалуй, все. О хорошем помаленьку. Пусть Ваня отдохнет, а мы плавно перейдем к следующей части повествования. Половина личного состава отряда постоянно находится в расположении группировки, потому как другая половина в течение суток пребывает вне его пределов, выполняя какое?либо задание. Каждое утро БМП привозит отработавшую свое смену и увозит отдохнувшую. Всего смен две – сутки через сутки: таков режим работы на войне. Вот и в это хмурое утро десяток бойцов уже готовы к выдвижению, стоят, как обычно, у палатки роты разведчиков, переминаясь с ноги на ногу и покуривая, ждут боевую машину. –?Ну, до чего же погода омерзительная! –?Эт точно. –?Эх, в баньку бы… –?Да, забыл уже, когда парился в последний?то раз. –?Говорят, есть здесь где?то баня у солдат. –?Охохоханьки… –?…Оееханьки. Да, в такую погоду самое милое дело, конечно же, банька. Только откуда ж ей здесь взяться? Судя по внешнему виду бедных солдатиков из пехоты, они век этой самой баньки не видали: кожа на руках трескается от въевшейся грязи, одежда вся замусолена – аж лоснится. Вечно голодные: за банку сгущенки с пряниками готовы пулеметный магазин отдать – все равно на боевые спишут, повод для списания всегда есть, а уж за курево… Жалко ребят. Чернорабочие войны. Шеренги подразделений войсковой группировки выстроены вдоль ряда ротных палаток. Видно, как интеллигентной внешности командир отчаянно размахивает руками, и, судя по откровенной и крайне эмоциональной жестикуляции, выражается он суровым языком военной прозы, но отнюдь не литературно. Особый колорит немому кино придает богатый ассортимент фигур из кулаков и пальцев. Утренний развод с минуты на минуту должен закончиться. Внезапно тишину разрезал протяжный громкий свист и шипение выпущенной кем?то из заместителей сигнальной ракеты – тревога! Величественно парящий над войсками горный орел, забыв о своей гордости, испуганно метнулся в сторону. Линия строя мгновенно ломается, распадается на мелкие группы: все бегут занимать места по расписанным заранее боевым позициям. Будто из центра заснеженной группировки во всех направлениях черные лучики-стрелки разошлись пунктирами – и быстро, даже дымный шлейф от ракеты не успел рассеяться, исчезли, будто ничего и не было. Судя по тому, что полковник с заместителями остались стоять на местах, причем с заведенными за спину руками, тревога была учебной. К команде убывающих ментов подошел неизвестно откуда взявшийся Костя Топорков: –?А вы чего тут стоите? –?А что? –?Бего-ом! –?Не по… –?Бего-ом, я сказал! –?Куда бегом?то? Видно, что Костя погорячился и сам не поймет, «куда бегом»: у ментов в расположении группировки совершенно другие задачи; если им и приходится защищать внутренние рубежи, то сугубо подступы к своей складской палатке от посягательств внутреннего врага. Но если приходят добрые люди с понятными намерениями, то никакие обстоятельства не помешают наряду их там же достойно и приветить. После секундного замешательства, повертев головой и увидев, что полковник со свитой продвигается в сторону штабного вагона, командует: –?К шта-абу-у бего-ом ф-фарш! –?Ну, Костя… –?Твою маму… Снег чистый, слякоти не видно, и группа, покумекав, решила не отказать себе в удовольствии прогуляться до штаба. –?Ладно, мужики, почапали… –?Может, угомонится… –?Разговорчики! – Костя вошел в раж. Офицеры с солдатами возле одной из САУ с любопытством рассматривают невиданное доселе зрелище: менты пытаются идти строем. Пользуясь случаем, Топорков громко, так, чтоб все слышали, произносит: – Наша задача – оборонять штаб! –?Стратег хренов! – не выдержал Рома, даже войсковым стало смешно. –?Разговорчики! – повторил Костя. Надо отдать должное, командирский голос все?таки имеет место быть. Слышно, как Рома скрежещет зубами, и различимы крупные вибрации тела. Нет, все?таки ментовский менталитет очень далек от армейского. Обстановку опять?таки разряжает Ваня Буцак: –?Удачный маневр всегда ведет к поражению противника! Теперь и менты засмеялись: –?Это заявка на победу! Как назло, заморосил дождь… Вернувшись со смены, Роман Григорьевич, проявив чутье опытного оперативника, солдатскую баньку, находящуюся в расположении чистоплотных артиллеристов, все?таки нашел. Это оказалось вкопанное в землю сооружение с бревенчатым настилом, замаскированное квадратиками дерна, со стороны производящее впечатление небольшого бугорка с торчащей из нее трубой. Вволю напарившись и смыв с тела полуторамесячную грязь, Роман Григорьевич вернулся «домой»: –?У-ух, хорошо попарился, даже прошлогоднюю тельняшку нашел! – в прекраснейшем расположении духа произносит Рома традиционную, подобающую случаю фразу. Но пока он еще не догадывается, что тельняшки?то уже нет. –?С легким паром, Григорьич! – чуть ли не хором разделяют его радость присутствующие. – Чайку не желаете? –?Только что заварили… –?М-м… ароматный… –?А вку-ус… –?Кстати, кто снял мои трусы и тельняшку и где они есть? – приготовившись воздать хвалу и благодарность своим друзьям за проявленную заботу, спрашивает Рома. Сержант заботливо осведомляется: –?Ты где их оставлял? –?Как где, Серега, на улице, сушились на веревке. –?Ну, значит, сейчас их кто?то носит. –?Да чтоб у него… – Рома не может подыскать соответствующие охватившим его бурным отрицательным эмоциям слова. – Да чтоб у него… – зачем?то схватил с печки пустую эмалированную кружку с подгоревшей заваркой. Ожегся. Бросил на земляной пол, запнул под нары. Под нарами послышался звон стекла. – Да чтоб у него… на лбу вырос! – Резко меняется настроение у наивного, толком не умеющего выражаться милиционера. – Достали все! – Чутье опытного оперативника безошибочно подсказывало: своих, таких необходимых и полезных в быту вещей он попросту больше никогда не увидит. Досадно. Сев на нары и свесив руки с колен, обиженно уставился на буржуйку – будто это она в чем?то перед ним повинна. Но на деле виноватость перед Ромой отчего?то ощущают все присутствующие. В течение всего вечера, по причине и без, слово «достали» Рома на все лады смаковал и произносил неоднократно. Он уже проваливался в сон, когда по своему непонятному графику рядом пальнула саушка[5 - Саушка – самоходное артиллерийское орудие, САУ (жарг.).], Рома моментально проснулся: –?Достали! – И тут же у него зачесались ноги; задрал штанины, приспустил носки, стал яростно начесывать. – Достали! Все! Нервы на пределе! – Зачесалась поясница, Рома принял сидячее положение: – У кого?нибудь успокоительное есть? –?Только водка, – сочувствуют «дедушки». –?Да-а, Рома, до чего ж ты себя довел… Кажется, проснулись все. –?…Совсем себя не бережешь… –?Близко к сердцу все воспринимаешь… –?Ну, нельзя же так! Кто?то Ромика и подбадривает: –?Ничего, ничего: даже у металла усталость бывает. Это пройдет. –?Так сказать – предел прочности выработан. У Ромы зачесались руки. –?Наливай! – Достав нож, стал яростно скрести обушком клинка между пальцев, накопившееся раздражение хлещет через край. – Достали, с… б… п… зарраза! Солдаты включили двенадцативольтовую лампочку, висящую на центральной опоре палатки и питающуюся от автомобильного аккумулятора. Неподалеку от палатки взревел танк – дневальный решил разогреть двигатель, все?таки боевая машина всегда должна находиться в постоянной готовности к ратной деятельности. Зачесалась спина. –?Полную наливай! – Рома с остервенением переключил внимание на поясницу. – Эх… – глык, – …хорошо-о… – Прислушался к себе, чесаться стало чуть меньше. Танковый мотор тоже сбавил обороты. – Надо бы успокоительное заказать местным, – сделал он вывод. – Ну, все, давайте спать, мужики. Но так не бывает, чтобы человек лег и сразу выключился одновременно с лампочкой, висящей на палаточной опоре. Обычно отходу ко сну предшествуют разговоры, интересные байки травятся, умные беседы ведутся. На этот раз тема беседы была, само собой, о нервах, реактивном состоянии и кто и как и по какой причине оказался здесь, в этой дыре. Солдатики, естественно, по приказу, менты – командировка. Сержант по имени Сергей, конечно же, тоже по приказу, но был переведен в это периферийное подразделение из Моздока, из роты охраны аэродрома. В то время он был ефрейтором, а служба заключалась в бдительном хождении взад-вперед перед «сухарями» – это самолеты, штурмовики серии «Су». –?…Перед самым рассветом это было, но довольно темно еще. Звезды на небосклоне несколько утратили свой блеск, восточный горизонт ощутимо побледнел, с севера веяло прохладой. Утро обещало быть чудным. Естественно, устал шляться. Вроде никто меня не видит, дай, думаю, полежу минут семнадцать. Сами же знаете: бронежилет-разгрузка-тяжело; спина болит, в копчик отдается, в итоге и простатит можно заработать и, как следствие, импотенцию. На бетонке завалиться никак нельзя: после дождей сыро. Тут, смотрю, «расческа» сухонькая стоит: наверное, подрулила недавно. Недолго думая, взобрался на крыло, прижался спиной к борту, удобно, идрит… –?Что за расческа?то? – перебил кто?то из несведущих. –?А это пехота так прозвала «сухари»: они же их снизу только и видят. Снизу пилоны торчат, а в комбинации с крылом вроде как расческу напоминают, – пояснил Сергей. –?А что, пехота только снизу, а ты сам?то сверху видел? –?Дык! – Серега, видимо, уже мнил себя ведущим авиаэкспертом. –?А что за самолет? –?Что, что! «Су-25»! –?Так вроде бы «грачи», – блеснул знанием жаргона кто?то невидимый. –?«Грачи», «расчески», какая разница! Короче, не умничай! –?Ну что дальше?то, Серега, не томи! –?Умничек хренов… Так вот, лежу я на крыле, балдею. Воздух чистый, дышу полной грудью, тишиной наслаждаюсь. До смены часа полтора еще. А там, кстати, довольно удобно лежать. Да и спать хорошо. Приснилась, помню, эта… как ее… –?Эдит Пиаф… –?Не, не пиав… блондиночка такая сисястая… ну снималась в этом, как его… –?Неважно… –?Ну не ска-ажи, сиськи?то во!.. –?Давай?таки по существу, Серега! –?Ага, проснулся от какого?то гула и тряски, чувствую, еду куда?то. Сразу?то не врубился: еще блондиночка перед глазами, вся живая такая, а я еду. Тут только и вспомнил, что на самолете нахожусь! Вот это, братцы, я вам скажу – реактивное состояние! У него же разбег перед взлетом метров пятьсот всего! –?Пятьсот пятьдесят… –?Не умничай!.. –?Пятьсот шестьдесят три, ладно. Ну, дальше что?! –?Умник хренов!.. Внезапно борт остановился. Только на карачки встал, чтобы спрыгнуть, а «сухарь» на разгон! Автомат с броником вылетели. Уж не знаю, за что уцепился, за крыло, наверное; и руки разжать боюсь, и спрыгнуть: скорость?то бешеная! Опять остановился. Как я по инерции вперед самолета не улетел – не знаю: со страху прилип, наверное. Летчик кабину открывает… –?Фонарь открывает… – На этот раз невидимка блеснул знанием технических терминов. –?Не умничай, итить!.. Ты меня что, специально изводишь?! Рома, дай ему!.. –?Не дам! Отодвинься, противный… Дальше?то, дальше?то что? –?Умник хренов… А что это вы там делаете?то?! – насторожился Сергей. –?Да, бляха-муха, чешется у меня все! –?А-а… Короче, по рации ему сообщили, что лишний человек на борту. Так я здесь и оказался… Как известно, история имеет свойство повторяться по спирали, по этой причине Рома каждому встречному и поперечному прожужжал уши про свое прошлое и нынешнее «реактивное состояние». На четвертые сутки, как и положено по «закону спирали», внимательно выслушав стоны с мемуарами, диагноз страдальца решительно опроверг Ваня Буцак – в той командировке он был непревзойденным отрядным доктором и по совместительству психологом. –?Это, Ромчик, не усталость металла, это у тебя – чесотка. –?Да ты что! – удивился Роман. – Что ж ты раньше?то молчал? –?А ты и не спрашивал, – резонно ответил Ваня. –?Да я же вроде бы и в бане был, – начал вычислять корень зла Рома. – Это, получается, я там и подхватил насекомую? –?Так ты там защитный слой и смыл, – отвечает многоопытный Ваня и дельно советует: – Серную мазь местным закажи, пусть привезут. Дождь. Снег тает буквально на глазах. Для того чтобы не мешать редко проезжающим по серпантину машинам, группа выбрала место, где дорога пошире, БМП поставили у обочины. До обеда не проехало ни одного автомобиля. Выставив пару солдат снаружи и периодически сменяя их, все наличные силы, несмотря на категорический запрет, засели в бэхе, лясы точат. В тесноте, как говорится, но в сухости и не в обиде. Как это ни странно звучит, но во время проливных дождей никто, как правило, не воюет. Перебрав все бородатые анекдоты, компания переключила разговоры на тему «про баб», после чего – на более серьезные. Почему?то всех взволновал вопрос: «С чего же вообще пошел весь этот сыр-бор на Северном Кавказе?» Посыпались стандартные ответы: НАТО идрить, США итить, масоны… а также империалисты, во веки веков заинтересованные в ослаблении России; нефтедоллары, политика… Ваня Буцак проявил небывалую информированность: –?Короче, господа, слушайте сюда. Когда Дудаеву присвоили генерала, ему сразу отставку дали – он там, в Кремле, чего?то не поделил с кем?то; ну, и уехал в Грозный, а оттуда давай поливать грязью правительство… – Информация довольно размытая, но Ваня сидит с таким видом, будто выдал откровение. –?Чего он там не поделил тут и с кем там? – задал резонный вопрос ничего не понявший Влад. – Мы тебя там слушаем, а тут не понимаем. Ты о пговокации мондиалистов талдычишь, что ли? –?Да хрен его знает, возможно и мондиалисты, у масонов тоже свои интересы были… – Ваня сделал ну до того умное лицо, будто сам понимает, о чем говорит. – Разве народу об этом скажут? Деньги, наверное, не поделили. Пока нефтяные деньги исправно делились между Центром и Грозным, все было нормально. Центр закрывал глаза на беспредел чеченского национализма, на похищения и убийства русских в Ичкерии, но когда дудаевский клан попал в сфepy интересов империалистов-мондиалистов, террористических и экстремистских авторитетов, к Дудаеву, на идею создания исламского всемирного халифата, стали стекаться доллары в огромных количествах. Вот он о себе и возомнил, что может стать лидером мирового масштаба, своеобразным мессией. В итоге после выборов Дудаев вообще набрался наглости и провозгласил себя пожизненным президентом Ичкерии. –?Ага, было такое, – вставил один из солдат. – В случае его смерти президентом стал бы его сын. Но он в то время совсем маленький был. –?Совершенно правильно, – разошелся Ваня. – Дудаев, мужик вроде и не дурак, но от власти голова у него малость и того. Сколотил «армию», давай войной России угрожать. Мстить, мол, надо генералу Ермолову, имама Шамиля приплел, депортацию сорок четвертого года… И перед первой кампанией спецы по информационной войне любезно сообщили чеченскому народу, что на границах с Ичкерией стоят тысячи грузовых военных машин, чтобы снова депортировать в Сибирь все мирное чеченское население, а простой народ поверил. А проповедники-пропагандисты – мусульманские экстремисты – пальцами на это дело тыкнули и сказали: «Это, братья и сестры, все от шайтана!» Общее мнение бойцов выразилось в том, что какие?то темные силы развязали эту войну в неких мутных, непонятных целях. У какого?то круга лиц были свои задачи, о которых сейчас ведутся разговоры и болтология на уровне сплетен и очернительства, но ничего конкретного. Конечно, со временем вся эта муть осядет, истина прояснится, станет известно: кто прав, кто виноват, но сейчас?то люди гибнут, и конца-краю этому не видно. Джохар Муда… Мусаевич в свое время говорил: «Мы должны объявить газават, каждый чеченец должен стать смертником… тысячи человек хватит, чтобы Россию перевернуть и стереть в ядерной катастрофе». Именно, заметьте, «в ядерной». Говорил про войну «до последнего чеченца», и «семьдесят процентов чеченцев погибнут, но тридцать будут свободными». От чего? Однако по поводу тысячи человек он, кажется, оказался прав. Трудно клопа танком раздавить. В Чечне вспыхнула настоящая гражданская война, которую породили недальновидность, корыстолюбие правящего режима, коварство и предательство дудаевского клана. Оружие Российской армии в Чечне было оставлено не случайно. Джохар резко порвал с Москвой и повернул это оружие против бывших своих хозяев. –?Вооружили, получается, чтобы начать войну с целью разоружить. –?Еще маленько, и будет всем «именно, заметьте»! –?Я, мужики, вот такое слышал бэ. – Это уже перехватил инициативу солдатик, вечный дневальный Костя, который напросился в группу «отдохнуть» от своего родимого поста у палатки. – Чечня была офшорной зоной, свободной от налогов бэ… там криминал деньги отмывал. А Березовский бэ… все эти денежки перехватил. Дудаев бэ… и разобиделся. –?Да-а… –?Эвона как… –?А я что бэ… а я домой не поеду бэ… у меня друга здесь убили бэ… я по контракту останусь бэ… мстить буду наубэ! – Да, это один из многих мотивов, по которому ребята остаются служить по контракту на Северном Кавказе. Пауза была недолгой, солдатик несколько успокоился и направил русло беседы в другую сторону: –?А чего это ингуши с осетинами не поделили бэ… тоже деньги бэ…? – Костя имел в виду осетино-ингушский конфликт. Всеведущий Ваня не заставил себя долго ждать: –?А это, Костик, вообще от криминала пошло. Однажды поддатые молодые ингуши пришли к осетинам и на огороде одному старику лопатой голову отрубили. –?Ложь весьма губительна, Ваня, такие ужасы болтаешь, – тактично поправил Влад. – Это осетины к ингушам подошли с лопатами, мне сами ингуши об этом гассказывали, епти. –?А мне осетины. –?Этот бардак вообще здесь когда?нибудь кончится, бэ…? –?Да давно бы закончилось, так ведь не дают… – Ваня, придав своему лицу еще более глубокомысленное выражение, наконец?то вспомнил нечто дельное. – Однажды, летом 1995 года, отряду спецназа «Русь» командующим была поставлена задача ликвидировать Дудаева. По оперативной информации, в одном селе планировалось проведение конных скачек, на которых должен был присутствовать лично Дудаев. В район скачек должны были вылететь на двух вертолетах четыре группы. Нужно было совершить огневой налет на место, где будет присутствовать Дудаев, и десантироваться, затем пошуметь и захватить Дудаева живым или мертвым. Пока группы целый час тренировались, командующий отменил свой же приказ. Вполне вероятно, что в это дело вмешались темные политические силы. –?Мутное это дело, – подвел черту под стихийной политинформацией Владик. – Пойду заменю кого?нибудь. А то с вами от политики… нельзя мне мыслить такими глобальными категогиями – вгачи запгетили. – Владик вышел, в БМП стало несколько просторнее. Показался знакомый райотделовский «УАЗ» с ингушскими сотрудниками, остановился. –?Здогово, мужики! – поприветствовал Владислав милиционеров. –?Салям, Вахид, как дела? –?Тоска, епти. – Влад нагло протиснулся в битком набитую машину, все выдохнули. Дверь захлопнулась, все вздохнули. Вроде поместились; правда, самый тощий втеснился кому?то на колени, а сам Владик вроде как немножко потоньше стал, и лицо порозовело. – Тепло у вас здесь, хорошо. –?Ну, ты, Вахид, и агрегат! –?Ага, – согласился Влад. – Какие новости, мужики? –?По телику минус три по Цельсию обещают. Когда эта зима кончится? –?Вам виднее. А еще что нового? –?В Назрани стреляют. –?А где ж не стгеляют… Курящие закурили, некурящие открыли окна. Водитель, молоденький чернобровый милиционер по имени Ахмет, шустро перебирая четки, поинтересовался: –?Слышь, Вахид, мы?то ладно, местные, а ты?то чего сюда приехал? –?Из-за баб, – как ни в чем не бывало отвечает Влад, выпуская струйку дыма в форточку. –?Как это? – От удивления бровь у Ахмета приподымается и даже разделяется на переносице на две с виду вполне нормальные бровины. Всем становится интересно, оживились. –?Ну как… – подыскивает слова Сылларов. – Жена с любовницей меня делят, достали уже, надоело. Никаких негвов не хватает, и газвестись из?за детей не могу, и свестись нельзя. Сплошные психические негвы! –?Вот это правильно, – поддерживает кто?то из группы ингушских сотрудников Влада, – ради детей жену и потерпеть можно. Вот если изменит, тогда и разводись. Детей у Влада было трое: две девочки, которых он обожал, – от жены и мальчик, которого обожествлял, – от «подружки». Ахмет все?таки настойчиво гнет свою линию: –?Ну а какое отношение это имеет к нашему бардаку? –?Вы знаете, что такое конец света? –?В Коране про это сказано… –?Конец света – это когда в один день тебе закатят скандал и жена, и любовница, – перебил якут. – Куда бежать спасаться? Некуда. Жене сказал, что к любовнице ушел, любовнице сказал, что к жене, – будьте, говогю, благонадежны, сейчас вегнусь, а сам сюда убежал, епти. И так тги газа подгяд. Все засмеялись, курящие закурили по новой. «Подружка», как рассказывал Владик, была весьма решительной особой, постоянно названивала его супруге с целью произвести раскол в семье, но ни к чему, кроме как к порче нервов, это не приводило. Довольно вздорная женщина, но любящая до невозможности. Вздорный характер – результат того, что подружка Роксанна являла собой классический образец нимфоманки. Чем она его очаровала или он ее – непонятно, вернее, неведомо, но достоверно известно: возлюбленные ни разу не совершили прогулки при луне и не любовались закатами. Тем не менее любовь у них была страстной, бурливой и крикливой. Оба по любому поводу сгорали от ревности и последующих долгих разбирательств. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно? Законная жена Наталья, в отличие от соперницы, оказалась классической, все терпящей тихой русской бабой – и тоже любящей. Скандалы, конечно, она закатывала, но в надежде, что Владислав рано или поздно одумается, быстро отходила, остывала. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно?.. Кажется, повторился… Да, знакомство с будущей спутницей жизни чаще всего (за очень редким исключением) так и происходит: на вечеринке у друзей, на вечеринке у себя дома, на свадьбе у друга (подруги), дне рождения у друга, банкете по поводу, банкете без повода и т. д. Правда, впоследствии никто не признает, не вспомнит и даже не догадается, что свел две половинки вовсе не счастливый случай, а бокал. Это потом, несколько позже следуют красивые романтические свидания, долгие ночные разговоры по телефону, посещения театров и кино, прогулки при луне, взволнованное дыхание, венец всего – страстные поцелуи и прочая сопутствующая лабуда. В общем, все красиво, как и положено. Затем – свадьба, медовый месяц, детишки, хозяйство, дебоши, нервотрепка, проверка крепости любви долгой разлукой на время командировок… Редко, но бывает, эта проверка ставит все точки над «i». Хоть в этом отношении у Влада все было хорошо: разлука ему не грозила. Надежные и верные друзья, прекрасные дети и крепкий тыл – что еще нужно человеку для счастья? Были ребята, которым не везло: возвращается парень с войны в пустую квартиру, а на столе записка: «Я ушла к другому, не ищи!» Конечно же, это исключение, но и такое бывало. Итак, любовь зла и крепка. Вся троица терпела это положение до тех пор, пока Влад не решил для себя, что пора бы сделать передышку в этом сложном и запутанном деле. И действительно, нигде, ни до, ни после, он не ощущал себя более спокойным, как в зоне боевых действий: резкая смена обстановки и личные проблемы где?то далеко-далеко. Обе женщины часто писали письма, и в каждом пара строчек обязательно была размыта, вероятно – слезами. В ответ он писал: «единственная» и т. д… – пускай сами разбираются, там видно будет. У кавказцев-мусульман, кстати, в обиходе не существует слова «любовница», только – «жена». Основная – и все остальные. –?Вчера дом участкового раздолбали гранатометом, – сообщил новость Ахмет, при этом посерьезнел, и брови снова соединились на переносице. –?Жегтвы есть? – интересуется Влад. –?А, дома никого не было, по мелкому хулиганству протокол составили. –?Как это? – пришла очередь удивиться Сылларову. – Это ж уголовное дело. Или это шутка такая? –?А вот так – были бы жертвы, возбудили бы уголовное. –?Ну и законы у вас. Что еще хогошего гасскажете? – тянет время Владик с целью развеять скуку. Видно, что ингуши тоже не торопятся. –?В конце лета на десятой «Вязьме» бардак был: наши с чеченским ОМОНом что?то не поделили. –?А вам?то что делить?! Закон Слово «не знаю» дороже золота.     Чеченская пословица Около девяти часов утра со стороны Чеченской Республики на административную границу с Ингушетией, к посту, имевшему обозначение на спецкартах как «Вязьма-10», буквально в момент смены дежурных нарядов, подъехали три автомашины: два «УАЗа», один из которых со скрытой бронезащитой, и «Жигули», все без госномеров. Сидящие в них сотрудники МВД Чеченской Республики предъявили ингушским коллегам боевое распоряжение, дающее им право на проезд на территорию Ингушетии для проведения следственно-оперативных действий. После короткого, ничего не значащего разговора о погоде в августе и привычной регистрации в журнале проезжающего транспорта автомобили направились в сторону приграничного ингушского поселка. Факт отсутствия госномеров ни у кого на посту вопросов не вызвал – время тревожное, специфика оперативной работы, маскировка, в конце концов… Дело обычное. Да и в группе милиционеров находятся сам командир чеченского ОМОНа Ризван Тутаев со своим заместителем Салауди и другие уважаемые люди. Но о деле, по которому группа целеустремленно направлялась в ингушский поселок, союзники[6 - Союзники – так неофициально называют кавказцев, состоящих на государевой службе (жарг.).]-ингуши знать не должны. По крайней мере, если и узнают, то по возможности как можно позже, чтоб не помешали работе оперативников. Дом главы поселковой администрации находился на центральной улице, неподалеку от мечети. Рядом пристроилась автобусная остановка с шиферным навесом, сложенная из красного кирпича. –?Салауди, зайди, пожалуйста, в дом, пусть участкового вызовут, – попросил командир своего зама. – Мы здесь подождем, не будем старика обижать. Люди вышли из раскаленных машин на пустынную улицу. Салауди почти дошел до калитки, но тут на крыльце дома появился мужчина, на вид лет за шестьдесят. Несмотря на теплую погоду, на голове у него была надета новая шапка из крашеного кролика; в руке в качестве посоха отполированная ладонью крюковатая палка. –?Уассалям уалейкюме, Ризван. – Мужчина вышел со двора. –?Уалейкюме уассалям. – Командир группы приложил правую руку к своему сердцу, после чего, слегка поклонившись, обеими руками пожал протянутую стариком морщинистую ладонь. –?Гостям всегда рады… –?Мы по делу, уважаемый Апти-ходжа, – перебил главу поселка омоновец. – Как бы нам вашего участкового увидеть? Поговорить надо. Вся группа, несколько утомленная дорогой, скрываясь от жаркого солнца и не вмешиваясь в разговор старших, зашла в тень, под навес пустующей остановки, где и продолжила начатую кем?то из них, еще в машине, веселую болтовню. –?Разговаривать будем у меня, Ризван? –?Само собой, Апти-ходжа, спасибо. –?Сейчас, подождите здесь, – не вдаваясь в дальнейшие расспросы, ответил старик. – Пошлю кого?нибудь за участковым. Глава не спеша подошел к соседнему, сложенному также из красного кирпича большому красивому дому, громко стукнул палкой по калитке, встроенной в огромные железные ворота: –?Хавва, Хавва, хэй, зуда[7 - Зуда – женщина (чеч.).]! Калитка тут же открылась, старик прошел во двор. Не прошло и минуты, как со двора выбежал десятилетний мальчик и целеустремленно побежал по улице, следом степенно вышел Апти-ходжа. –?Сейчас Хасан подойдет. – Заметив, что некоторые из молодых парней под навесом закурили, нарочито громко добавил: – А ты молодец, Ризван, не куришь. Молодые люди непроизвольно попрятали дымящиеся сигареты в кулаки и прекратили смеяться. –?Скоро мне на пенсию выходить, Апти-ходжа, – уважительно ответил Ризван, – и сразу в Мекку хочу, в паломничество. К тому же семьей обзаводиться пора. –?На пенсию?то рановато тебе. А в Мекку – это я одобряю, и отец твой одобрил бы. – Глава обеими руками оперся об палку, но при этом ничуть не ссутулился. – Хорошим человеком был твой отец, уважаемым, помню я его по молодости. А тебя люди будут называть Ризван-ходжа. –?Кто ж этого не знает, – широко улыбнулся чеченец. – Правоверный, ходивший в Мекку, – ходжа. –?Уассалям уалейкюме! – подошел участковый. – Иди домой, мальчик. – С улыбкой на лице поинтересовался: – Так какое дело привело вас сюда? Может, ко мне зайдете, устали с дороги? –?Уассалям, Хасан, спасибо, но мы по делу здесь, в следующий раз обязательно погостим. Понимая, что люди приехали по серьезному, исключительному делу, глава, сделав рукой приглашающий жест, предложил: –?Давайте все?таки в доме ситуацию обсудим, зачем на улице стоять, некрасиво. Что люди скажут? –?Салауди, ты тоже зайди, пожалуйста. – Ризван снял с плеча автомат, передал в руки молодому сотруднику. То же самое сделал и его неразговорчивый заместитель. В доме, опережая приглашение хозяина сесть за стол, привыкший принимать быстрые решения чеченец без вступлений торопливо посвящает главу ингушского поселка и местного милиционера в суть проблемы: –?Вы меня простите, Апти-ходжа, но время не терпит. Ваш человек, Эжиев Руслан Бекханович, с января месяца не является в Ленинский РОВД в Грозный по повестке к следователю. Три раза уже вызывали, больше чем полгода прошло, это нарушение всех сроков. –?Вот, пожалуйста… – Невозмутимый с виду Салауди, наконец прервав свое молчание, достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, протянул участковому. – …Постановление о принудительном приводе и номер уголовного дела. Наступила неприятная тягостная тишина, к документу никто не притронулся. Апти-ходжа сел на стул. Явственно послышалось тиканье настенных часов. С тем чтобы как?то разрядить обстановку, разговор возобновил дипломатичный Салауди: –?Времени уже прошло много, но рано или поздно… – Непрочитанная бумажка отправилась обратно в карман. –?Я все понимаю, – бросив взгляд в сторону главы поселка, твердо произнес участковый. – Закон есть закон. – Видно, что, как и все правоверные сельчане, участковый находится под влиянием старейшины. – …Но присутствовать при задержании никак не могу: я здесь живу и хочу, чтобы и моя семья тоже жила. –?Правильно говоришь, Хасан. – Глава, всем своим видом дав понять, что разговор окончен, встал. – Сам понимаешь, Ризван, весь поселок уже знает, что вы приехали. Закон есть закон. – Смысл, вложенный в последнюю фразу уважаемого человека, хоть он и не старался ее подчеркнуть, все присутствующие поняли как надо. –?Согласен, Апти-ходжа, – ответил Ризван, внутренне почувствовав, что глава все же идет с ним на контакт. – Так вы хоть нарисуйте или так объясните, где его дом находится. –?О нашем разговоре никто не будет знать, – добавил Салауди. Ризван одобрительно посмотрел на своего зама. Участковый вновь бросил взгляд на старика, в ответ тот слегка кивнул… Эжиева взяли без шума, в сарае, за огородом. Посадив задержанного в салон бронированного «УАЗа», группа немедленно выехала. Но информация о его задержании тут же просочилась и к родственникам ингуша, и в Назрановский райотдел милиции. А также по ходу движения колонны на пост «Вязьма-10». Всю недолгую дорогу Салауди, сидящий в «Жигулях», сосредоточенно перебирал четки и изредка, сам того не замечая во время внутренней молитвы, шевелил губами. Около одиннадцати часов, приближаясь к знакомому ингушскому посту, он вынул из бардачка сопроводительные документы, чтобы предъявить их для регистрации. Достав из кармана, на всякий случай сверху приложил постановление о задержании Эжиева: –?Показать, не показать… – произнес он задумчиво. Это были последние слова в его жизни: сквозь лобовое стекло в левую сторону груди вонзилась автоматная пуля, следующая сразила водителя. Машина, зашлепав пробитыми скатами, съехала в кювет, в левый борт кабины втерся ехавший позади «УАЗ» с пробитым двигателем – тяжело раненный водитель этой машины не смог справиться с рулевым управлением. Безжизненное тело Салауди уперлось плечом в дверь, ничего не выражающие остекленевшие глаза продолжали изучать печать на документе. Завязалась перестрелка. По автомобилям стреляли люди в гражданской одежде и в масках. Как они возникли по обочинам дороги между постом и машинами, никто из колонны так и не понял. Отчаянная перестрелка велась минут десять, при этом потери понесли обе стороны. Командир запоздало схватил микрофон радиостанции, с силой сжал тангенту: –?«Самара» сто двадцатому! –?На связи «Самара». –?Нападение на нашу колонну у десятого поста… похоже на засаду! – В открытом эфире запрещено сообщать количественные потери. – Есть «двухсотые» и «трехсотые»! –?Высылаю помощь! Известно, сколько нападавших? –?Было восемь-десять, сейчас меньше! Отбросив микрофон в сторону и заменив магазин, Ризван возбужденно крикнул водителю: –?Езжай на них! Люди, находившиеся в засаде, вероятно, не ожидая такого поворота событий, прекратили стрельбу и, не подбирая своих раненых и тела убитых товарищей, стали пятиться к блокпосту: «УАЗ» с виду обыкновенный, но пули его отчего?то не берут. По мере приближения бронированной машины, пользуясь затишьем, к людям в масках также подбежали и милиционеры с поста. Им удалось прекратить боестолкновение. Начались попытки сторон разобраться в инциденте и уладить ситуацию. Группа ингушских милиционеров перемешалась с гражданскими лицами, все подошли вплотную к остановившемуся омоновскому «уазику»: –?Отпустите Эжиева! –?Вам лучше уйти, вы пролили кровь, – крикнул в ответ Ризван в автоматный лючок в толстом бронированном стекле. – Сейчас наши приедут, давайте не будем убивать друг друга! – Из отверстия выглянул ствол автомата. К машине командира подошли и оставшиеся в живых трое чеченцев. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/andrey-efremov-2/voennye-pacany/?lfrom=236997940) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Бэха – БМП, боевая машина пехоты (жарг.). (Здесь и далее прим. автора.) 2 Взвод – милицейский взвод в отряде – 5–6 человек; в отряде, как правило, 3 взвода. 3 Заправленные в носки штанины – отличительный признак ваххабитов, по которому они друг друга и узнают. 4 Чеченский Смольный – Ханкала (жарг.). 5 Саушка – самоходное артиллерийское орудие, САУ (жарг.). 6 Союзники – так неофициально называют кавказцев, состоящих на государевой службе (жарг.). 7 Зуда – женщина (чеч.).