Эркебек Абдулаев. Человек из разведки

Эркебек Абдулаев. Человек из разведки

Эркебек Абдулаев по-прежнему говорит о Киргизстане: «мы», «у нас», «наши». Хотя вот уже два десятка лет место его постоянной прописки — город Москва, а в кармане — паспорт гражданина России.

Имя «товарища Бека» (как звали его афганские коллеги) стало широко известно в начале 90-х, когда подполковник Абдулаев, уйдя в запас, издал свою первую книгу «Позывной — Кобра» — о некогда самом засекреченном спецподразделении КГБ «Вымпел». На родине с тех пор он появлялся не раз — причем в самые кризисные моменты ее истории. Успел нажить здесь могущественных врагов и обрасти шлейфом скандальных слухов.

Недоброжелатели зовут его «русским шпионом». Но Абдулаев, человек с юмором, не обижается и ничего не опровергает. Даже добавляет: «Я еще и профессиональный диверсант!» Очередное его появление в Бишкеке после трехлетнего отсутствия так и осталось бы достоянием узкого круга лиц.

Если бы Абдулаев не «засветился» на публике, приняв в качестве эксперта участие в недавнем круглом столе, посвященном, что примечательно, очередному кризису в Киргизстане — на сей раз криминальному.
Попался — отвечай! Вопросов к легендарному Беку у нас, разумеется, возникло много.

— Эркебек Сагынбекович, признайтесь: вы в самом деле — шпион? Бывших разведчиков ведь не бывает?

— А я и не скрываю, что занимаюсь разведкой. Подчеркиваю — разведкой, а не шпионажем.

— Большая разница?

— Шпион в обычном понимании работает против страны пребывания. А с какой стати я буду действовать во вред своему государству, Киргизстану, — куда рано или поздно вернусь?!

— А на кого тогда работаете?

— Ни на одну разведку мира — это точно. Скорее, на себя. Занимаюсь журналистикой, пишу книги. Читаю лекции в Академии ФСБ. Помимо теории, веду и практические занятия — со спецназовцами разных ведомств. Еще на общественных началах работаю в двух очень серьезных организациях. Шефы (я их уважительно называю «дедами») — мои давние знакомые и учителя. Генерал-полковник Ивашов Леонид Григорьевич, бывший начальник Главного управления международного сотрудничества минобороны России — ныне вице-президент Академии геополитических проблем РФ. Это — общественное объединение, куда входят более 150 человек самых разных профессий — дипломаты, журналисты, ветераны разведки. Другой

Ю.И. Дроздов (Серию публикаций о нем, и о теме, смотрите ниже: )

«дед» — Юрий Иванович Дроздов, бывший резидент в США и Китае, начальник управления «С» (нелегальной разведки КГБ), основатель группы «Вымпел» — сейчас президент аналитического центра «НАМАКОН». Это — коммерческое предприятие, занимающееся исследованиями и выработкой рекомендаций по заказу разных структур, в т.ч. и правительства России. Большого секрета не открою — бумаги от «НАМАКОНа» часто ложатся на стол Путину. И к мнению «деда» ТАМ серьезно прислушиваются.

— А вы в Бишкек с какой целью пожаловали? «Деды» послали?

— Я — человек вольный, приехал сюда собирать материал для будущей книги. В Киргизии сейчас — очень интересно!

— Лукавите, Эркебек Сагынбекович…

— Есть, конечно, и обеспокоенность ситуацией в республике — и лично у меня, и у моих друзей. Мы заинтересованы в сохранении здесь стабильности. Понадобится помощь — окажем. Возможно, придется вмешаться в «процесс», но хотелось бы, чтобы государство реагировало само. У власти всегда найдется нужный рычаг. Оружие выбирается в зависимости от политической ситуации, но весь арсенал должен быть наготове.

— Каким, интересно, способом вы можете «вмешаться»?

— Я не только разведчик, но и специалист по нанесению вреда. И поэтому могу показать места, где можно Киргизстану навредить, — а значит, где нужно поставить «блокираторы». Вот так, если коротко.

— И откуда исходит угроза №1? Стоит ли, скажем, ждать вооруженного вторжения извне?

— Это — старый шаблон, по которому до сих пор мыслит большинство генералов. Зачем вторгаться иностранной армии? Группа из 10-20 человек в состоянии парализовать жизнедеятельность региона с населением в миллион человек! И вы даже не поймете — что случилось и кто это сделал. Таким был, например, «Вымпел», где я имел честь служить.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО:

Эркебек Сагынбекович Абдулаев, 53 года. Родился в Таласской области. Первая специальность — экономист. Вторая — контрразведчик. Третья — разведчик специального назначения.

В 1980-82 гг. служил в территориальных органах КГБ Киргизской ССР, в 1982-90 гг. — в группе специального назначения «Вымпел». Участник боевых действий в Афганистане и спецопераций в Закавказье (Баку, Тбилиси, Карабах).

До 1992 г. — на преподавательской работе в Академии Службы внешней разведки РФ. Работал также в НИИ спецтехники МВД РФ, спецкором, военным консультантом и главным редактором в различных московских изданиях. Посещал в различных качествах «горячие точки» — Чечню, Баткен, Афганистан.

Профессор Академии геополитических проблем РФ, автор нескольких книг и фильмов.

— Кстати, расскажите, что это такое?

— Группа специального назначения внешней разведки КГБ, создана в 1981 году — с учетом первого опыта в Афганистане. Действовать она, как задумывалось первоначально, должна была за пределами СССР в любой точке мира. Оперативно-боевое подразделение.

Что это значит? То, что в отличие, скажем, от спецназовцев -«волкодавов» из «Альфы», вымпеловец — не только боевик, но и оперативник. Он еще и занимается съемом информации и влиянием на ситуацию (чтобы противник поступил, сделал так, как нам нужно).

Ему же в подчинение переходят местные агенты-нелегалы. Костяк «Вымпела» составили выпускники КУОСа — курсов усовершенствования офицерского состава КГБ (название — больше для прикрытия), куда раз в год направлялись и ребята из Киргизии. Учения проводились постоянно.

Самое рядовое задание — установить, например, что производит предприятие по такому-то московскому адресу и при необходимости вывести его из строя. Условно, разумеется. И выводили.

— Взрывали?

— Совсем не обязательно, есть десятки других способов. Освоили и все столицы союзных республик. В том числе и Фрунзе. Учения проходили в условиях, максимально приближенных к боевым. Против нас работала наша же контрразведка КГБ. Как старалась! Но чаще всего терпела фиаско. Помню, на учениях в Ставрополье моя группа должна была по сценарию проиграть (нас специально даже «сдавали»). Но я этого не знал и сдуру выиграл — мины, заложенные на стратегическом заводе, не были обнаружены и «взорвались», да еще и полковника из местного управления КГБ выкрали. Скандал был жуткий — ведь против нас, 15-и человек, бросили 15 тысяч — КГБ, всю милицию, воинские части, весь агентурный аппарат…

Денег на «Вымпел» не жалели. Какая техника была! Специальные рации: набираешь сообщение, шифруешь, нажимаешь кнопку, и оно — пи-ип — уходит в считанные доли секунды. Перехватить никто не успевает. Контрразведчикам даже не удавалось запеленговать местонахождение нашей рации, — хотя посредники им давали подсказки, сообщали время и район выхода в эфир. Вот примерно что такое был «Вымпел». Сила, которая по приказу государства могла наломать много дров. Оружие сдерживания — такое же, как и ядерное. Не зря в 1993 году нас разогнали, «Вымпел» убили — по указке США. Сегодня нигде в бывшем Союзе подобной структуры нет.

В других странах есть, например в Израиле, — уже много-много лет. Вот почему я предлагаю забыть о линии фронта. Опасность — совершенно нестандартная и непредсказуемая — может исходить откуда и от кого угодно. Дайте мне свободу действий, столько-то миллионов долларов и год времени — и я захвачу Киргизстан безо всяких танков и пушек. А можно и через 20 лет захватить. Но подходы уже будут другими — разложение нравов, выращивание целой плеяды продажных чиновников и т.д.

— Хотите сказать, есть угрозы, опаснее даже терроризма?

— А что это такое? На меня могут обидеться и ученые, и политики, и генералы, придумывающие новые «измы» (чтобы оправдать свое существование), но как профессиональный диверсант считаю: «борьба с терроризмом» — абсурд! Потому что терроризм (это наше, спецназовское, определение) — не самостоятельная сила, а способ заставить некую структуру выполнить свои требования. И он применялся везде и всегда, пока существует человечество. Это — всего лишь орудие. И воздействовать надо даже не на того, кто держит его в руках, а, грубо говоря, на «заказчика». А им может быть кто угодно — иностранное государство, бизнес-структура, криминал. И формы террора могут быть самыми разнообразными. Митинг, устроенный два месяца назад на Старой площади, — тоже ведь проявление терроризма, чистейшее.

— ?!

— Террор в переводе с латыни — «страх», «ужас». Что и случилось: вышел некто на площадь — и все трясутся (по всему СНГ волны пошли! В Грузии, например, спешно приняли закон, ставящий «воров в законе» вне закона — сажать теперь можно за один лишь титул). И ведь как грамотно все организовано! Разогнать толпу не за что, на провокации (типа захвата парламента) не поддаются. Ведь по Конституции митинговать имеют право все — и домохозяйки, и кримавторитеты (последнее, впрочем, еще надо доказать). Повод есть? Есть — зверски убили брата. А эффект — получился мощный. Это и есть психологический террор.

— Вас, прошедшего Афган, Чечню и многое что еще, тот митинг встревожил?

— Знаете, да. Потому что я увидел — власти или напуганы, или поощряют эти требования. Я сидел перед телевизором и напрягал извилины: что бы это значило и главное — кто за этим стоит? Пришел к выводу: кому-то очень мешает Кулов. Отдельным чиновникам, трясущимся за свои кресла, некоторым бизнесменам, боящимся за свои неправедные капиталы, — заинтересованных сторон немало.

— На какое место вы бы поставили криминалитет — среди опасностей, грозящих Киргизстану? Может ли он стать самостоятельной политической силой, прорваться во власть?

— Сам по себе криминалитет я не считаю серьезным фактором в политике. До тех пор, пока его не начинает кто-то использовать в своих целях. И сегодня государство вполне способно криминальному терроризму противостоять — и с «братками» справиться, и взять под контроль зоны. Нужна лишь политическая воля, нужно показать — с государством шутить опасно. Иначе отдельные представители силовых структур вынуждены будут переходить на ответный террор.

Некоторое время назад в Центральной Америке появились «эскадроны смерти». Наркомафия распоясалась, правительственные чиновники, полицейские начальники, прокуроры и судьи запуганы или куплены с потрохами. И тогда отдельные полицейские объединились. Забирают ночью мафиози, вывозят, зачитывают приговор, всаживают из автоматов несколько сот пуль, превращая в фарш. Мафия быстро притихла! Впоследствии вылилось это, правда, в безобразия — «эскадроны» стали принимать заказы, пошли убийства профсоюзных боссов — началась, короче, анархия.

— А у нас такие «эскадроны» могут появиться?

— А мы, скажу откровенно, уже стояли на пороге этого. Во время митинга на Старой площади. К счастью, «неожиданная беременность» рассосалась сама собой. Но если криминалитет — я сейчас говорю не о конкретных персонах, а в принципе — выходит на тропу террора и пытается диктовать государству свои условия, то государство имеет законное право отвечать. Любыми эффективными методами. Вплоть до физической ликвидации.

— Законное право, говорите?

— Именно — законное. Жизнь сама заставляет пересматривать подходы. Когда в 70-х в КГБ была создана контртеррористическая группа «Альфа», соответствующего правового поля тоже не было. И вот — первый захват самолета с заложниками. Альфовец через стенку застрелил уснувшего в кресле террориста. Его потом затаскали: «А какое ты имел право?!». Ю.В. Андропов, наконец, на все операции стал посылать своего первого заместителя и заместителя генпрокурора, которые на месте давали санкцию на применение оружия. Позже появились соответствующие нормативные акты. Результат вы видели при штурме «Норд-Оста».

Когда начался Баткен, тогдашний глава нацбезопасности Аширкулов запретил меня пускать на войну. Но я все равно попал туда по линии ПРООН в качестве международного консультанта по борьбе с терроризмом, привез целый кубометр специальной литературы и нормативных актов. О том, что и как можно делать на войне с террористами. И это, возможно, сыграло определенную положительную роль.

Применимо к сегодняшней ситуации: президент вполне может принять решение о ликвидации, — никого даже не ставя в известность, включая премьера. В крайнем случае оперативно-боевую группу для борьбы с криминальным терроризмом можно пригласить со стороны. Путин, или Буш, думаю, Бакиеву не откажут. Тем более что Киргизия находится сразу в двух мощных правовых полях — Антитеррористического центра ШОС и ОДКБ.

— Вам лично, кстати, физической ликвидацией террористов приходилось заниматься?

— Неоднократно — например в Афганистане.

— Вот этими руками?

— Ну, как считать, если помогал планировать операции, вручал своим коллегам из ХАДа (афганской госбезопасности) кое-какие «изделия», — а потом взлетали на воздух склады с оружием и ракетами, гибли моджахеды?

— А как считаете, Эркебек Сагынбекович, насколько активно в Киргизстане действуют ваши коллеги из зарубежных спецслужб сейчас?

— Наша страна сегодня для них — идеальное место для отработки новых приемов и методов тайной войны. Режим мягкий, либеральный. Преград нет. Что такое наша СНБ, чем занимается — понять не могу. У меня на месте зарубежных коллег-диверсантов просто руки бы чесались поиграть здесь в игры, в какие мы когда-то играли по всему Союзу и за рубежом!

Я имею в виду подготовку к действиям на территории соседних стран (Китая, Узбекистана, Казахстана, Таджикистана) оперативно-боевых групп, базирующихся нелегально в Киргизии. И если их пока здесь нет, то непременно будут.

Еще в мире появляется новое явление — «частные армии». США, например, увязнув в Ираке, решили поэкспериментировать. Не так давно группа серьезных экспертов прислала в Госдеп рекомендацию — воевать с терроризмом его же методами. То есть создавать в других странах мобильные подразделения из числа наемников. Намного выгоднее, чем тратить огромные бюджетные средства на масштабные военные операции!

Ну а «борьба с терроризмом» — прекрасное, сами понимаете, прикрытие для любых целей. В первую очередь для отстаивания своих экономических интересов.

Вопрос: кого использовать? Да кого угодно! В странах СНГ, скажем, много невостребованных вояк, прошедших «горячие точки». Им человека убить — раз плюнуть. В Киргизии на эту роль вполне подходит все тот же криминалитет. Эти «частные армии», скорее всего, будут одноразовыми, а не постоянными, — иначе за ними, почуяв неладное, начнут гоняться международные организации, запахнет Гаагским трибуналом и т.д.

И самое главное — эти отряды сами не будут знать, на кого работают, кто их использует! А использовать их можно для чего угодно — дестабилизации обстановки, отстрела неугодных политиков, даже госпереворота. (О «частных армиях» США и, в частности, подразделениях министра Обороны США и бывшего директора ЦРУ Роберта Гейтса, редакция делала достаточное количество публикаций, которые не прочитать или не увидеть могли только слепые! Включая людей, специалистов и обывателей и чиновников в Бишкеке)

Главная вина Акаева в том, что он все развалил — в т.ч. и систему безопасности.

— А насколько, считаете, приложили руку спецслужбы к событиям 24 марта?

— Несомненно, попытались приложить. Лишнее тому свидетельство — появившийся в Интернете доклад посла США Янга в Госдеп. Даже если он и фальшивый, то и в этом случае без чьих-то спецслужб не обошлось. Другое дело, что такого результата никто не ожидал.

Режим Акаева просто перезрел, как плод, и упал от первого дуновения ветерка! Мне в связи с этим вспомнились учения «Рубеж-2004», на которых я присутствовал. Целый звездопад после них обрушился на погоны наших силовиков! А на хрена? Акаев хотел генералов подкормить. А кто из них в решающий момент сработал в его защиту? Даже не беда, а главная вина Акаева в том, что он все развалил — в т.ч. и систему безопасности.

— Кстати, ваши московские друзья как 24 марта восприняли?

— У них самих возникла масса вопросов — ко мне. Что произошло? Кто придет на смену, кто такой Бакиев? Я ответил: «Кто бы ни пришел — хуже уже не будет!» Должен сказать, мои коллеги и шефы не желают нашей стране зла. Генерал-полковник Ивашов, к примеру, родился здесь, в Сокулуке. Он настоящий патриот Киргизстана и сделал, между прочим, для республики больше, чем все наши генералы вместе взятые! Так что я приехал сюда помочь государству и тандему Бакиев-Кулов, в частности. И мы, разведчики, уже кое в чем помогли, но об этом, может быть, в другой раз.

— А насколько семья экс-президента, на ваш взгляд, влияет на ситуацию в Киргизстане? В самом ли деле она может стоять за попытками дестабилизации ситуации?

— Интереснейшая тема! Несколько месяцев назад она меня тоже сильно напрягала. Со своими финансовыми возможностями они могли наломать дров. В каждом событии я искал их след. И пришел к выводу: сам Акаев на такие дела не способен, Айдар — слабоват. А вот Адиль Тойгонбаев — я нарисовал себе его психологический портрет — вполне способен. Мне другое непонятно — Адиль умчался, Казахстан его не выдает, но при этом требует, чтобы мы задержали и выдали их оппозиционеров. На месте генпрокурора я бы предложил: «Давайте махнемся?» Но нет политической воли. Был бы у меня оперативно-боевой отряд, я Адиля попросту выкрал бы!

— И этим приходилось заниматься?

— Когда президент Гамсахурдиа сбежал из Грузии, выяснилось: из казны пропало столько-то денег. Обвинили в воровстве его. Один мой хороший знакомый как раз принимал беглую президентскую чету в Армении. Задал вопрос. Манана, жена Гамсахурдиа, в слезы:

«Какие деньги?! Посмотри на мои рваные колготки!». Потом от грузинских товарищей (а товарищи у нас везде) узнаем: деньги увез их бывший финансовый руководитель. Наших ребят попросили его разыскать в Москве и вернуть на родину. Что и было сделано. Так что невозможного нет ничего — была бы воля…

Слушать Эркебека Абдулаева можно до бесконечности. Он знает много. И тему безопасности Киргизстана, его прошлого и будущего — глазами профессионального разведчика — мы оставляем открытой.

Интервью вел Вадим НОЧЕВКИН