46ОБрОН
«Работа у нас такая…»
Командир батальона, узнав, что я хочу написать
о его разведчиках, посоветовал зайти к ним в роту попозже вечером.
— Ни утром, ни днем вы их просто не застанете на месте, -пояснил
командир (в прошлом тоже разведчик), ростом, статью и усами похожий
на Никиту Михалкова. — Работают ребята… Да, и имейте в виду,
ничего особо «жареного» разведчики вам не расскажут. Не положено.
Многие их операции проходят под серьезным легендированием…
Прикинув, что вечер в армии начинается после ужина, а «попозже» —
это где-то перед вечерней поверкой, в начале десятого я, предвкушая
интересный разговор, направился к разведчикам в казарму.
Первым (и, как позже выяснилось, в тот вечер последним) моим
собеседником стал командир отделения сержант Руслан —
крепкий, немногословный парень родом из Хакасии.
— К нам поступила информация, что за хребтом у чеченцев есть врезка
в нефтепровод, и они постоянно оттуда гоняют наливники. До вечера
мы выполняли одни боевые задачи, а ночью поехали на задержание.
Вместе с горячеисточнинской комендатурой. Во главе с командиром
взвода мы выдвинулись на двух БТРах. У комендатуры был
бронированный «Урал». Дошли до моста у Червленной. Потом повернули
налево, в сторону Кень-Юрта. Проскочили это село. Встали. Прошло
совсем немного времени, смотрим, прямо на нас уже и наливники едут.
Три машины. Без света. Мы с помощью приборов ночного видения их
обнаружили. Заняли оборону. Взяли их на прицел. Один наш БТР
перегородил им дорогу. Остановили. Задержали. Охраны у них почему-то
не было. Во время движения обратно у одного из наливников загорелись
колеса. Потушили. Едем дальше. Без света. Проехали село. И дальше —
в горячеисточнинскую комендатуру…
Руслан говорит ровным
голосом, короткими, рублеными фразами, а я представляю себе эту
картину. Ночь. Чужая, незнакомая территория, таящая в себе тысячи
неожиданностей. На тебя едут люди, настроенные явно недружелюбно.
Можно сказать, враги. А вдруг они вооружены? А вдруг у них охрана? А
вдруг станут оказывать сопротивление и откроют огонь? А вдруг начнут
преследование? Интересно, сколько у разведчиков этих «вдруг»?!..
— Ты так спокойно рассказываешь, а неужели не бывает страшно?
— Страх, он всегда есть… Когда-то больше, когда-то меньше… Но
он приходит потом. Обычно на задании о страхе не думаешь. Просто
делаешь свое дело…
Не успел я задать следующий вопрос,
как по казарме раскатисто прокатилась команда очередного
дневального «Рота, сбор!».
— Извините, — сорвался со стула
Руслан. — Работа. Приходите попозже…
— А что случилось?
— поинтересовался я вслед сержанту, но мой наивный вопрос повис в
воздухе. Я закрыл блокнот, выключил диктофон и вышел из комнаты
досуга.
В холле, напротив комнаты для хранения оружия, в
спешном порядке экипировались и вооружались разведчики. У меня
возникло ощущение, что в ускоренном режиме смотрю фильм. Между
бойцами грациозной походкой крупной хищной кошки («Леопард? Снежный
барс?» — мелькнула мысль) двигался командир роты и отдавал короткие
команды. В каждом его движении чувствовалась недюжинная скрытая
сила и ловкость.
— Товарищ капитан, а с вами можно? — обратился
я к нему. Профессиональное любопытство било через край.
— Смеетесь?!..
Через несколько секунд в холле остались только
я и очередной дневальный.
— Не знаешь, что случилось? — Я все еще надеялся получить ответ на
свой вопрос.
— Да кто его знает… — пожал он плечами. — Что-то, наверное,
случилось, раз группу трехминутной готовности подняли. — И добавил:
— Работа у нас такая…
Я вышел в прохладную ночь. Откуда-то со стороны аэропорта
«Северный» доносились одиночные выстрелы. «Не туда ли ребята
сорвались?.. Дай бог, чтобы все обошлось…»
Над бригадой покоилось черное, как платок с головы чеченской
девушки, небо, усыпанное мириадами ярких звезд. Большая Медведица
была в необычном для жителя средней полосы России месте — очень
низко. Она практически касалась Терского хребта, выглядевшего в
темноте как спина исполинского животного. Над крышей казармы
появился тонкий и, как мне показалось, какой-то мусульманский серп
луны. Воздух кожаными крыльями распарывали летучие мыши, словно
сорвавшиеся с шевронов разведчиков…
Как становятся
разведчиками
Руководствуясь принципом «попозже», на
следующий вечер я снова направился к разведчикам. На этот раз мне
повезло гораздо больше…
Знакомство с 46-й бригадой у заместителя командира роты разведки по
работе с личным составом старшего лейтенанта Владимира
началось с… журнала «На боевом посту».
Еще учась на втором курсе военного института, Володя прочитал статью
о воюющей бригаде. Очень заинтересовался. Встречая офицеров,
вернувшихся «оттуда», подробно расспрашивал об условиях службы. А
когда сдал госэкзамены, у него, как у «краснодипломника», появилась
возможность поехать в Московский округ. Но решение выпускником уже
было принято — только 46-я бригада.
— Захожу к командиру батальона, — рассказывает Владимир о начале
своей службы. — Спрашивает: «Видел Терский хребет?» — «Видел». — «Я
тебя на ВОП отправляю туда. Согласен?» — «Согласен». Вечером сижу в
общежитии. Заходит зам по разведке. Интересуется так лукаво:
«Наверное, ты всю жизнь мечтал в разведке служить?» (А у меня отец
долгое время был разведчиком). Отвечаю: «Да, товарищ майор». —
«Завтра подойди к командиру батальона и так и скажи».
Наутро прихожу к командиру. Не успел еще
ничего сказать, он мне говорит: «До меня дошли слухи, что ты хочешь
в разведке служить». — «Так точно!» — «Ну иди поговори с командиром
роты разведки».
Прихожу в роту. Командир рассказал про подразделение, про задачи. Их
оказалось гораздо больше, чем я мог предположить. Это заставы,
заслоны, разведдозоры, штурмовые отряды, засады, проверка
паспортного режима, прикрытие инженерной разведки, сопровождение
колонн, должностных лиц бригады и многое другое. Ну, думаю, это по
мне. Лучше постоянно лазить где-то, чем сидеть на хребте на ВОПе и
на всех сверху смотреть. Вот так я в разведку попал. И не жалею об
этом. За год службы здесь я приобрел опыта и знаний гораздо больше,
чем за пять лет учебы в военном институте. Очень многому меня
научили и мои подчиненные — некоторые из них на тот момент уже
прослужили по три-четыре года, и, конечно, командиры…
Режим службы в роте очень напряженный. В пять часов подъем. В шесть
разведчики уже разъезжаются на выполнение различных задач. И так до
самого вечера. Если удается поспать пять-шесть часов — уже хорошо…
«Да мы и не спать сюда приехали!» — улыбается замполит.
Что касается опасностей, то они подстерегают разведчиков на
каждом шагу.
— Не так давно в Грозном случай был. Положено, чтобы вместе с нами
на выполнение определенных задач выходили сотрудники чеченской
милиции. При этом они нам не подчиняются, что хотят, то и делают,
где хотят, там и ходят… У нас впереди шел кинолог с собакой.
Милиционер чеченский от основной группы оторвался и догнал кинолога.
Дошли мы до перекрестка улиц Богдана Хмельницкого и Маяковского. Там
стоит наш ВОП. А неподалеку — столб и православный крест. И когда
этот милиционер поравнялся с крестом, произошел взрыв. Как нам потом
сказали, мощность его была около пяти килограмм тротила. Хорошо,
осколков не было. Милиционера отбросило на другую сторону дороги,
сильно поранило. Наш кинолог отделался легким испугом. Как мне
кажется, это действие было явно направлено против милиционера.
Потому что если бы хотели нас подорвать, то так бы и сделали…
При разговоре с разведчиками, да и не только с ними, я заметил, что
многие ребята — умышленно или нет — приуменьшают опасности, которые
их окружают. Те, кто служит в Грозном, в ядре бригады, говорят, что
у них здесь все спокойно, не то что в Шелковской или Гудермесе.
Когда мы приехали в Шелковскую, там начали нас убеждать, что здесь
служить спокойно, не то что в Грозном или в других местах. Та же
картина была в Гудермесе…
«Попадёшь белке в глаз?..»
У снайпера Жоры свой путь в роту. Еще в школе,
начитавшись книг и насмотревшись фильмов, он мечтал попасть служить
только в элитное подразделение — разведку или спецназ. Но отдавал
себе отчет, что одного желания явно мало. К службе в элитном
подразделении нужно себя подготовить.
И Жора, житель Бурятии, начал готовиться. В седьмом классе у него
появился охотничий карабин — гражданский аналог СВД под названием
«Тигр». Стрелять учился сам. Вместе с друзьями уходил на охоту и
через несколько месяцев тренировок уже мог с 400-500 метров
подстрелить косулю.
— Белке в глаз попадал? — интересуюсь.
— Врать не буду. Пока нет…
Из зеленокумской учебки его забрали в бригаду. И здесь он рассказал
о своей детской мечте служить в элитном подразделении. У
командования не было возражений. Да и откуда им взяться, если при
проверке на стрельбище у Жоры были одни «десятки». Направили в
роту разведки.
Боевое крещениеЖоры произошло в начале июля 2003
года.
— Ощущения совсем другие, чем на охоте. Нет никакого азарта. Просто
спокойно выполняешь свою работу. Настоящую. Мужскую…
В спецоперациях, засадах и разведдозорах два года срочной службы
пролетели как один миг. Приехал Жора в родную Бурятию, помыкался в
поисках хорошей работы, ничего достойного не нашел («Разве
три-четыре тысячи — зарплата для мужчины?!») и решил вернуться в
свою роту. Боевые друзья встретили с радостью. Подписал контракт. И
теперь снова со своими братишками Жора выходит на спецзадания…
Тяжело в учении…
Мощная шея, накачанные покатые плечи, сильные
руки выдавали в командире роты разведки капитане Романе
профессионального борца. Даже просторный костюм разведчика плохо
скрывал его тренированную фигуру.
— Занимался ли я спортом? — переспрашивает он. — Было немного. И
сейчас стараюсь себя в форме держать…
Без спорта в разведке никак нельзя. Главными
критериями отбора в роту являются собственное желание (не прикажешь
бойцу — «Будешь разведчиком!», не тот случай),
морально-психологическая устойчивость (ее командиры проверяют в
личных беседах и по специальным тестам) и, конечно же, физическая
выносливость. Наряду с тактико-специальной подготовкой — изучением
порядка выдвижения, перемещения на поле боя, выставления засад,
отработкой нормативов по задержанию преступников, стрельбой —
разведчики серьезно занимаются бегом, рукопашным боем, борьбой и
даже акробатикой. То есть всем, что может пригодиться в реальных
ситуациях.
Практически ежедневные полевые занятия, на которых все действия
разведчиков доводятся до автоматизма, работа на полигоне, как
говорится, на износ приносят ощутимые результаты. Факт, что в роте
за всю историю ее существования не было не только потерь, но даже
раненых, говорит сам за себя!
— Первая проверка тех, кто изъявил желание служить в нашей роте,
проста, но очень эффективна, — делится профессиональными секретами
командир. — Собираю всех новобранцев, всех офицеров и младших
командиров, мы одеваемся, экипируемся по полной боевой — «сферы»,
бронежилеты, оружие — и совершаем марш-бросок. Бежим в течение
часа, преодолеваем штурмовую полосу, полосу разведчика. За это время
несколько раз останавливаемся, отжимаемся, ползем, выполняем
различные вводные. А командиры постоянно интересуются у каждого из
молодых бойцов:
«Хочешь служить в разведке?». И через
несколько километров опять: «Хочешь служить в разведке?». Если
парень чувствует, что нагрузка большая и он ее не выдержит, то
отказывается. Но таких мало. Как правило, в разведку приходят уже
подготовленные ребята…
Проводник банды
Гелаева
Как ни отнекивался командир, ни говорил, что
«ничего особенного в нашей службе нет, просто работа», мне удалось
разговорить его на несколько историй из боевых будней роты.
«В октябре 2003 года проводилась спецоперация в районе от Бамута и
до самого Гехи-Чу. Боевики в это время как раз активно перемещались
из Грузии в Чечню. И вся спецоперация была направлена на то, чтобы
не дать им возможности пройти… С того места, где был забазирован
наш батальон, командир отправляет в дозор группу разведчиков. Им
нужно было пройти по руслу реки. Идут, и вдруг на прибрежном песке
видят человеческие следы. Пошли по ним. Через некоторое время следы
оборвались. Значит, люди зашли в воду. Часть нашей группы пошла
дальше по этой стороне реки, часть вброд перешла на другую.
Продолжили поиски. С той стороны машут — нашли! Следы уходили в лес,
к Лысой горе.
Вернулись на базу, рассказали. Командир принял решение выставить у
брода засаду. Только ребята вышли к реке, как их обстреляли. Они
доложили. Из штаба дали команду оставаться на месте. Просидели до
утра — никто не появился. В течение трех дней выходили на это место
— никого не было.
И только на четвертые сутки, когда мы просматривали массив леса,
увидели человека. Одного. Он нас не видел. Мы к нему осторожно
подкрались и захватили.
Начали допрашивать. Оказался проводником банды
Гелаева. Выяснилось, что из-за нас он никак не мог вытащить группу
боевиков, которая находилась в районе Аршты-Галашки.
Стали с ним эти районы прочесывать.
Поднимаемся на сопку, выходим на место стоянки бандитов и понимаем,
что они снялись буквально за полчаса-час до нашего прихода. И так
было несколько раз. Потом мы поняли, что он нас водит на сопки
окольными путями вместо прямых. Боевики нас замечают и уходят… Но
главное — мы им не дали пройти на нашу территорию…»
«Хорошо, что не
постреляли…»
Бывали в роте и курьезные случаи. Правда, вся
их курьезность становилась понятной только после удачно проведенной
операции.
«Дело было в январе. А здесь зима — совсем не зима, снега
практически нет, только грязь по колено. Возвращаются ребята с
очередного задания. Грязные по уши. Я у командира взвода спрашиваю:
«Славик, что случилось?». Он в шутку отвечает: «Вы тут спите, а мы
боевиков ловим!». И рассказал…
Ушли они в засаду в район Петропавловской. Прибыли на место,
забазировались. Все вроде тихо, спокойно, и вдруг на них выходит
группа — восемь чеченцев. Все вооружены по полной боевой. Ребят
наших не замечают, проходят мимо. Что делать — непонятно. Вступать
в бой? Но они не нападают. А у нас есть указание — первыми огонь не
открывать. Вначале они должны напасть, а мы только потом отвечать.
Стали эту группу преследовать. Ползком. Пять минут ползут, десять.
Полчаса. А чеченцы идут себе не торопясь. Разговаривают. Проползли,
в общем, ребята по грязи почти три километра. Смотрят, чеченцы
выходят к дороге. А там их «уазик»-«таблетка» поджидает.
Только они все залезли в машину, как командир взвода дает команду на
захват. Чеченцы даже опомниться не успели, как оказались
разоруженными и лежащими со связанными руками и ногами на полу «уазика».
Привезли их в бригаду, сдали в разведотдел. И только там выяснилось,
что это сотрудники чеченской милиции, которые обходили
подведомственную территорию.
Потом они приезжали к нам, благодарили за то, что не постреляли, а
вначале разобрались…»
У разведчиков свои
секреты…
Что сказать в заключение? Я бы пошел с ними в
разведку. Просился, и не раз, но не взяли. «Не положено», — говорят.
А я бы пошел. Настоящие парни. Надежные…
Да, и еще один момент. Как ни пытался выяснить,
куда это на ночь глядя сорвалась группа трехминутной готовности,
никто мне толком так и не сказал. «Шумок нехороший в окрестностях
пошел, мы проверили…» Вот и весь ответ.
Ну что ж, у разведчиков свои секреты…
Присоединяйтесь к нам:
